Кэсси улыбнулась и с сомнением покачала головой.
— В это трудно поверить.
— Почему?
Она пожала плечами.
— Наверно, потому, что я сама уже не помню этого. За все время, пока я училась в школе, напечатали всего одно мое стихотворение.
— Ладно, твоя взяла. Роб мне показал.
— Ну и зря. Насколько я помню, это было что-то ужасно глупое. — И подумала: «Это были стихи о любви к Грею».
— Вовсе нет. Мне понравилось. Еще он показал мне твою фотографию в ежегоднике.
Кэсси расстроилась.
— Если бы я не любила его так сильно, то задушила бы сию секунду.
Грей засмеялся.
— Покажу тебе свои снимки, и будем квиты.
— Спасибо, не надо, — отказалась Кэсси.
— Ну что, страшно было сегодня?
— Нет, не так страшно, как я думала.
— Ты рада, что поехала?
Она внимательно посмотрела на него. Значит, это только начало. Наверное, Грей хочет еще раз пригласить их в Мисандерстуд.
Она покачала головой.
— Радоваться не могу, — сказала она. — Но ты был прав. Всему свое время. Наверно, когда-нибудь я буду рада этому.
Когда она состарится и свыкнется с мыслью, что сын принадлежит не только ей одной. Когда перестанет любить его отца. Когда Грей женится на другой женщине, а она научится думать о нем просто как о старом друге. Тогда будет рада.
— Спасибо тебе. Наверное, так надо было, — повторила она.
— Это тебе спасибо. А теперь можно ехать домой.
Домой. Домой к ней. Для Грея это лишь временное пристанище. Он скоро уедет. Когда?
Может, на следующей неделе. А может, завтра. Она не знала точно, но не сомневалась, это будет скоро. Его дом — здесь, в Мисандерстуде. Для нее же этот город всегда был чужим и домом никогда не станет.
Для Роба — другое дело. Какое-то время ему придется проводить здесь, с отцом. Она также не прекратит встреч с Греем, до конца своей жизни. Она будет видеть Грея с сыном, с женщиной, на которой тот в конце концов женится, и с этим ничего нельзя поделать.
Этой женщине к лицу даже поношенная рабочая одежда, невольно подумал Грей двумя днями позднее, наблюдая, как она наклонилась поднять несколько монеток, выпавших из рук пожилого покупателя.
— Кэсси, не стоит беспокоиться. Сам виноват. Неуклюжий старый дурень.
Она с улыбкой вложила монеты в руку покупателя.
— Все нормально, Билл. Со всеми может случиться. Монеты такие скользкие.
Кэсси одарила старика очаровательной улыбкой. Она была полна сочувствия к человеку, который из-за своего возраста не мог быть таким ловким, как когда-то. И за это ее любили люди. Грей видел это по лицу старика-покупателя.
