В это время входит мать, тихонько прикрывает за собой дверь. Она остается стоять у порога.
— Разве у тебя, Юкуминь, ничего нет с собой? В коляске я ничего не нашла.
— Нет, ничего.
И он продолжает ходить по комнате не то в возбуждении, не то в раздражении.
— Послушай, Юкум, — начинает мать немного погодя, и в голосе ее слышится обида. — Разве ты не видишь, кто здесь стоит?
— Вижу, отлично вижу.
— И ты ничего не скажешь ей?
— Что ж я, по-твоему, должен ей сказать?
— И, сынок, разве мне тебя учить! Ну, поздоровайся хотя бы.
— Пусть она здоровается…
Отец пытается все это превратить в шутку. Он неестественно смеется и встает.
— Он все шутит… Но что это ты, сынок, бегаешь, как ошпаренный. Садись. Мать, помоги ему снять пальто… или как это там называется.
— Сними, сыночек, сними!
Старушка спешит сыну на помощь. Он позволяет раздеть себя, и мать осторожно снимает светло-желтый пыльник, тщательно складывает его и кладет в ногах кровати. Потом возвращается и с любовь смотрит на сына. Перед ней стоит худощавый юноша в светлых полосатых брюках, в светлом пиджаке, с красной розой в петлице. На нем высокий воротничок и клетчатый, завязанный петлей галстук.
Отец, стоя, некоторое время рассматривает его, как некое диво. Невольно у старика прорывается смех. Он тут же рукой прикрывает рот и снова опускается на кровать, но еще долгое время не может успокоиться. Прикрывает руками рот и то и дело тихонько сморкается.
Марта, не то смущенно, не то удивленно, смотрит на гостя, прикрыв лицо передником.
Сын обращает гордый, уничтожающий взгляд на отца. Он прислоняет трость к столу, бросает на стол шляпу и садится сам. Его светлые волосы, спутанные и примятые, длинными прямыми прядями падают на лоб и плечи. Он барабанит пальцами по столу.
— Ну, я здесь долго не выдержу. Что здесь за атмосфера?
— Как ты сказал, сынок? — услужливо спрашивает мать, но тут же спохватывается: — Ах, да… здесь и впрямь жарко. Печь сегодня утром топили. Пироги испекли. Но что же я стою, как овца? Болтаю без толку, а сыночку поесть не даю…
Она спешит к печке.
— Оставь, у меня пока еще нет аппетита.
— Как же так, Юкум! — восклицает отец. — Гостю кушать положено.
— Тише ты, что ты понимаешь! — обрывает его мать. — Хоть немного поешь, сынок. У меня сегодня отменное телячье жаркое.
В ответ сын лишь пренебрежительно морщит лоб.
— Закусим немного, Юкум, — поддерживает ее и отец. Он говорит и сам облизывается. — Вот это, брат, закуска. В комнате с самого утра до того вкусно пахнет — просто слюнки текут.
