«Дзинь!» — прозвенел электрический звонок. Госпожа Зевальд слегка побледнела и поднялась. Руки у нее чуть-чуть дрожали, и, чтобы скрыть это, она принялась поправлять прическу, которая в этом вовсе не нуждалась.
Вошла молодая красивая жена директора кожевенного департамента министерства промышленности, как обычно, приветливо улыбаясь, ослепив хозяйку и гостей своим новым розовым костюмом. Но и в этой улыбке и приветливости сквозило сознание собственного превосходства, которое заставило страдать и хозяйку дома, и гостей. Но тут ничего нельзя было поделать. Дружбу с госпожой Апман старались сохранить любой ценой. На премьерах и в общественных местах даже на знакомых падал отблеск великолепия госпожи Апман: она была в приятельских отношениях с женами двух министров, а в театре при ее появлении всегда вставал и кланялся из седьмого ряда наш знаменитый поэт Аудзеспудур.
Госпожа Апман гордо уселась и закинула ногу на ногу, чтобы дать другим гостьям возможность полюбоваться ее новыми туфлями, которые стоили две тысячи двести рублей, и шелковыми чулками, купленными за четыреста пятьдесят. Благосклонным взором окинула она наряды своих приятельниц. Но под этим взглядом госпожа Саусведер стала разглаживать платье на коленях, а госпожа Гарайс поправила медальон. Госпожа Зевальд откашлялась и от этого еще больше покраснела.
Гостьи стали подробно расспрашивать госпожу Апман о ее новом костюме. Госпожа Зевальд извинилась и пошла накрывать на стол…
Выйдя за двери, она прижала руки к груди, где так непривычно громко стучало сердце. Тяжело вздохнула. Она была ужасно взволнована. Ее доброе имя, честь ее дома и общественное положение были поставлены на карту. Она все сильнее злилась на себя, на торговцев, на весь мир — в особенности на эту зазнайку, госпожу Апман.
Госпожа Зевальд имела все основания гордиться своей столовой. Мебель там была из светлого дуба, сделанная на заказ по рисункам художника. А такого сервиза не было даже у госпожи Апман. Перед ее прибором госпожа Зевальд поставила пепельницу и серебряную спичечницу, потому что она после кофе или шоколада всегда курила.
Гостьи неторопливо уселись за стол. Катрина внесла серебряный кофейник с шоколадом, разлила по чашкам и стала в раскрытых дверях. Видя, как барыня взволнованно дышит, заволновалась и она.
Госпожа Зевальд сделала попытку зачерпнуть ложечкой из чашки. Но ложка дрожала в руке, поэтому она снова опустила ее и стала без всякой нужды размешивать шоколад. Казалось, она смотрит только в свою чашку. На самом деле, она замечала малейшее движение каждой гостьи.
