И ушел.
Госпожа Апман топнула ногой и погрозила кулаком. Но все было напрасно — господин Апман уже ушел.
И это называется муж! Ее муж! Над ней издевались, ее высмеяли самым бессовестным образом! Угостили каким-то пойлом, вместо пирожного подсунули подошву… А он! И это называется муж!
Наконец она собрала всю силу воли, взяла себя в руки. Уселась на диван и попыталась разобраться в нахлынувших на нее противоречивых чувствах.
Ей уже давно известно, что для Апмана она ничто. Абсолютно ничто! Другие мужья готовы для своих жен все сделать, а ему жаль даже двух-трех тысяч, которые она должна заплатить за платье или туфельки. Витолинь брал с собой жену в Берлин — чего только они оттуда не привезли! А она? Когда в соседнем комиссионном магазине продавался сервиз за шестнадцать… или когда она прошлой осенью хотела купить каракулевое пальто… Нет, нет — это не человек!
Зверь в образе человека! Идиот! Пальцем не пошевельнет для нее, в то время как другой на его месте вызвал бы на дуэль, в огонь и в воду кинулся бы. Обращается с ней, как с собакой. Директор департамента — подумаешь, важная птица! А в гостях или на балу на него никто и смотреть не хочет. Весь вечер торчит за картами, вечно сигара в зубах. Все усы никотином провоняли… И бородавка над глазом… Фи!
Госпожа Апман старалась успокоиться, но чем больше она думала, тем сильнее в ней нарастали гнев и отвращение ко всему свету. Госпожу Зевальд и связанное с ней происшествие она постепенно забыла. Ее мысли вертелись только вокруг этого деспота и мучителя. Он казался ей все более невыносимым и ненавистным. Фантазия ее лихорадочно работала, отыскивая способ, как ему отомстить.
Да, теперь она знает… Она, правда, не хотела бы… Она была верной женой. Но если он сам наталкивает на это! Если он сам вынуждает ее… Глаза госпожи Апман грозно сверкнули, но потом, под влиянием нахлынувших на нее новых чувств, заволоклись влагой. Она переоделась, поправила волосы и некоторое время бесцельно постояла у зеркала. Идиот! Не мог оценить такую жену! Ну, ничего, ничего — найдутся другие, они оценят.
Вон на стене висит увеличенная фотография известного поэта Аудзеспудура. Не было еще такого случая, чтобы при ее появлении в ложе он не заметил ее, не вскочил и не поклонился… А эти розы на столе. Это, конечно, прислал сегодня студент Микельсон… Микельсон… Как он целует руку… А как танцует полонез…
Госпожа Апман придвинула к себе букет, обняла его обеими руками, погрузила лицо в цветы. Это она однажды видела в кинематографе — ужасно красиво… Щеки у нее горели, глаза блестели.
