– Я поняла за что, – возразила Яна. – За книгу. И ты имеешь право. Ты за Постолыкина своего ничего не получил, вот пусть они и компенсируют.
– Оригинально мыслишь! – оценил отец. – Особенно если учесть, что Постолыкин и Костяковы – две большие разницы!
– Так это Костяковы? – Яна была окончательно поражена.
– А ты их знаешь? – спросила мама.
– Кто же их не знает? Разве только вы. А в чем вопрос тогда? Я правильно поняла, что они тебе расскажут, а ты запишешь? Ну, обработаешь потом, чтобы грамотно?
Отец тут же разозлился. Ох, не любит Яна, когда он так вот выпучивает глаза, поджимает губы и некоторое время молчит, уставившись, как на врага, а ты сиди и гадай, что сейчас выдаст.
Отец выдал:
– Ты абсолютно правильно все поняла, Яна. Ты даже быстрей мамы поняла, какой надо найти аргумент. Действительно, они расскажут, а я запишу, никаких волнений. А еще ты поняла, что эти деньги тебе, Яночка, очень могут пригодиться. Чтобы, в частности, поступить в университет на платное отделение, куда тебя возьмут только именно за деньги, потому что за свои знания, мизерные, скажем прямо, тебя никуда не возьмут! Только в «Макдоналдс» на раздачу.
– Ну, в «Макдоналдсе» тоже приличные мальчики и девочки подрабатывают, студенты, – заметила умная мама.
Очень умная, часто умней отца. Не «работают» сказала, а «подрабатывают». Подрабатывать нигде не стыдно. Уравняла попутно раздатчиков «Макдоналдса» со студентами. Намекнула Яне, что и она могла бы там подработать. Намекнула отцу, что нехорошо интеллигентному человеку так пренебрежительно отзываться о неквалифицированном, но честном труде. Вон сколько всего уместилось в одной фразе.
Яна так тоже иногда умеет, в маму пошла.
– Минутку, – сказал отец, теперь пуча глаза и сжимая губы уже и на маму. – Вы, значит, хотите, чтобы я за это взялся?
Этот его тон известен. Означает: я сделаю, но вы мне за это морально заплатите!
Однако Яне было не до дипломатии, она высказалась прямо:
– Не надо мне ваших денег, сами бы хоть пожили по-человечески. Ремонт хотя бы сделайте, не видите, что ли, что у нас творится? Мне друзей стыдно позвать.
Она соврала лишь отчасти. Друзей она и впрямь приглашала очень редко. Не потому, что стеснялась бедности – плевать, у некоторых не лучше. Но там родители не достают, не лезут. Ну, чаю предложат или пирог попробовать, обычные дела. Мать же с отцом хотят общаться, они хотят показать, что понимают молодежь, впираются в комнату и начинают пытать: что читаете, какие планы, что себе мыслите про будущее нашей отечественной родины? Не совсем так, но приблизительно. Друзья и подруги вежливо отвечают – ради Яны, но Яна-то видит, что голый стёб идет, а кому приятно, когда прикалываются над твоими родителями, пусть они этого и заслуживают?
