И тут Прелясковский неожиданно согласился.
– Официальное разрешение, говоришь? Хорошо, сделаю. Только тогда уговор такой: ты тигра не просто пристрелишь, а мне еще и тушу принесешь. Со шкурой, клыками, хвостом, печенками-селезенками… ну, и всем остальным. За соответствующее, как говорится, вознаграждение. Только не от меня лично, а от поселковой администрации. Договорились?
– Когда принесешь, тогда и договариваться будем, – бросил хозяин избушки. – Что-то еще?
Начальник РОВД промолчал, захрустел соленым груздем. Глянул в угол, где на растяжке сушились уже выскобленные собольи шкурки. А затем произнес как бы невзначай:
– А все-таки зажиточный ты мужик, Миша! Наверное, кроме мехов, у тебя тут еще полные кладовые мороженой птицы и зверя?
– Не без того, – безо всяких эмоций ответил промысловик. – А еще соленые грибы, мороженые ягоды, мед, сушеные травы.
– И питьевой спирт, наверное, имеется?
– Привожу из Хабары, когда там бываю. Исключительно для хозяйственных нужд.
– А благодаря кому ты стал таким вот зажиточным? Благодаря своему оружию, рабочему, так сказать, инструменту. А кто тебе разрешение на этот карабин выписал? – бесстыдно напомнил мент. – Кстати, оно у тебя через два с половиной месяца заканчивается, другое надо будет оформлять. Ко мне пойдешь или в Хабару за тридевять земель поедешь?.. Я-то не настаиваю. Есть лишнее время – езжай в Хабаровск. Нет – подскочи на своей машине ко мне в райотдел, договоримся. Надеюсь, ты меня правильно понял?
Спустя минут двадцать поселковый правоохранитель, прижимая к груди пакет с дежурными подарками (мороженый глухарь, спирт, кедровое масло, нельма и выделанная соболья шкурка), двигался по протоптанной в снегу дорожке к своему «уазику».
А Миша, закинув за спину карабин, экономным шагом таежника уходил на лыжах в дремучую тайгу. Верный пес Амур бежал следом. Охотник тщательно прокладывал лыжню по свежему снегу, прикидывая маршрут, рассчитывал время. Каратаеву хотелось вернуться к себе еще засветло. Хотя и понимал, что теперь, когда в тайге объявился тигр-людоед, планировать что-нибудь наперед решительно невозможно…
* * *
Поселок Февральск, построенный еще сталинскими зэками в тридцатые годы прошлого века, когда-то был весьма многолюден. По слухам, еще лет тридцать назад тут жили почти сорок тысяч человек. Пик расцвета пришелся на семидесятые-восьмидесятые годы прошлого века, когда неподалеку прокладывали ветку Байкало-Амурской магистрали. Тогда среди тайги появились поликлиника, новая школа, четыре асфальтированные улицы и даже Дом культуры. Однако теперь Февральск являл собой жалкое зрелище, и население поселка уменьшалось день ото дня. Народ с Дальнего Востока массово бежит на «Большую землю», то есть в Центральную Россию. Причин этому много: нечеловеческие условия жизни, суровый климат, отсутствие нормальной медицины, прогрессирующая нищета и невероятный беспредел местных властей… Да и «северные надбавки» давно уже отменены; сегодняшний Дальний Восток – это край огромных просторов и маленьких зарплат.
