В данный момент часть бойцов на базе отсутствовала, будучи занятой в столице и ее окрестностях. Абуталип руководил одной из операций, а в отсутствие начальника Косой был за главного. Забот, конечно, хватало. Сейчас в «кабинете», кроме зама, находились сынок президента и только что появившийся Чингиз. Последний, как всегда, выглядел отлично – собранный, подтянутый, с вежливой улыбкой и такими же манерами.
– Выпьешь? – кивнул Адилбек на несколько разнокалиберных бутылок, стоявших на столе.
– Благодарю вас, Адилбек Александрович, – учтиво наклонил голову Чингиз, – если позволите – воды.
«Тоже мне, принц выискался! – размышлял Косой. – Можно подумать, на бал собрался…»
Адилбек нетерпеливо бросал взгляды на гостя, скрутившего крышку бутылки и сделавшего глоток минералки.
– Так что, привез?
– А как же! – подтвердил тот. – К сожалению, пока что я смог сделать для вас только это.
Чингиз положил на колени сумку, извлек из нее конверт и протянул сыну президента. Тот торопливо схватил его и с треском разорвал бумагу.
– Так… почитаем, – облизал он губы, – вот! Ага… Вы только послушайте, что он пишет.
Адилбек откашлялся и принялся читать вслух насыщенное восточными витиеватыми фразами послание:
«…очень сожалею, что вынужден беспокоить вас, уважаемый Александр Арзибекович, но обстоятельства складываются так, что иного варианта я просто не вижу. Та, сумма, которую я хотел бы получить, как мне кажется, вполне адекватна и соизмерима с истинным значением пленки. Она ведь стоит куда дороже, и вы это сами прекрасно понимаете. Видит бог, ничего плохого у меня и в мыслях нет по отношению к вам, дорогой…»
Адилбек прервал чтение и тяжело вздохнул:
– Нет, ведь какова сволочь! Ублюдок. За все, что сделал для него мой отец, он ноги ему целовать должен… У меня просто в голове не укладывается.
– Да уж, – подтвердил Чингиз, – без комментариев.
– «…Я уверен, что у вас все сложится прекрасно и вы снова займете место президента, которое заслуживаете, как никто иной. Но мне, человеку маленькому, нужно подумать и о себе, тем более в такое сложное и непредсказуемое время, как наше. И вот за все про все я прошу всего лишь пятнадцать миллионов долларов. Условия вполне приемлемые, не наносящие вам ущерба. Очень надеюсь на вашу порядочность и благоразумие. В противном случае информация может попасть соответствующим международным службам, и тогда город Гаага станет вам гораздо ближе, чем можно себе представить. Впрочем, зная вас, глубокоуважаемый Александр Арзибекович, я не сомневаюсь, что вы поступите правильно. Мы с вами слишком давно и хорошо знаем друг друга, чтобы сейчас, в трудное для нас всех время, ссориться из-за каких-то мелочей…»
