— Ах нет же! — Энни стукнула кулаком по рулю. — Так вы все равно мешаете мне проехать!
Вдруг мимо машины на вороной лошади промчался ковбой. Склонившись в седле так, что мышцы 6 спины едва не рвали ткань джинсовой рубахи, он заставил своего скакуна приблизиться к стаду. Всадник обскакал кругом метавшихся в панике животных, добрался до вожака и повернул буйное стадо к воротам ограды, тянувшейся параллельно дороге.
После того как ворота были закрыты, широкоплечий всадник, сжав губы неулыбчивого рта, ударил пятками бока своей лошади и рысью двинулся к опешившей Энни. Тень от коричневой широкополой шляпы скрывала черты его лица, но девушке достаточно было взглянуть на то, как напряженно он держится, чтобы понять — всадник очень сердит.
Энни вся вжалась в сиденье.
Судорожно соображая, как разрядить ситуацию, она заставила себя весело улыбнуться и высунулась в окно.
— Вы блестяще справились! Большое спасибо!
Ковбой остановил взбудораженную лошадь перед автомобилем.
— Идиотка! Хочешь столпотворение тут устроить? — ответил он тихо и сердито.
— Но…
— Скот нельзя путать — он может покалечиться. Коровы могут ноги себе переломать, могут упасть, затоптать друг друга. — Одна его рука сжалась в кулак. — Или, может, на это и был расчет?
— Нет, нет. Извините, пожалуйста. Но они такие крупные, что я больше думала о том, как бы они меня не покалечили.
Энни с трудом сдерживала раздражение и в то же время не могла отвести восхищенного взгляда от его ладных, длинных, мускулистых ног в потертых джинсах. О том, что этот человек всю жизнь занимался тяжелым физическим трудом, свидетельствовали и широкие плечи, распиравшие джинсовую рубаху, всю в пятнах пыли и пота.
Лошадь, перебирая ногами, сделала несколько шагов в сторону. Ковбой потрепал животное по атласной шее, затем снял шляпу и, все еще сердито глядя на Энни, провел длинными пальцами по каштановым волосам. При ослепительном свете солнца выяснилось, что у ковбоя такие же каштановые брови вразлет, зеленые глаза, гордый нос с небольшой горбинкой и твердо сжатый рот.
— Городская, — отрывисто констатировал он.
Уязвленная этим утверждением, Энни сердито спросила:
— Да кто вы такой, чтобы меня отчитывать? И вообще, я ведь извинилась. А дорога общая, не вам одному принадлежит.
— Нет, дорога принадлежит одному мне. И вы, черт возьми, едва не подавили коров, которые тоже принадлежат одному мне. Вы находитесь на моей земле. И это мой скот.
— Но откуда мне было знать?! На дороге не было никакого знака, и ворота уже были открыты.
