Индрек оскалился и потряс причинным местом. Лена вскинула брови и отвела взгляд.
— Налог давайте. У нас налог надо платить.
— Какой еще налог? — спросил Игорь.
— Какой-нибудь, — невозмутимо ответил Индрек.
— Нет у нас ничего. Нам бы пройти, ребенок мой там.
— Меня не касается, — отрезал Индрек. С сарказмом добавил: — Это у меня ничего нет. Видишь? Даже одежды. А у вас есть, точно знаю.
Морозов достал брикет сухой лапши.
— Хочешь?
Индрек присмотрелся. Презрительно скорчился.
— Целый хоть?.. Ну ладно. Закидывай.
Игорь швырнул брикет через малолитражку. Раздался глухой шлепок об асфальт. Индрек с удивительным проворством сиганул за «налогом».
— Маловато! — сообщил он через секунду.
— И столько-то много. Мы пошли... Уговор дороже денег.
Игорь поймал на себе обиженный взор. Старик с укоризной глядел на него через разбитые окна прогнившего салона малолитражки.
— С чего ты взяла, что он пропуска выдает? — шепотом поинтересовался Морозов у Лены.
Та пожала плечами.
— По-моему, он псих, — еще тише сказал Игорь.
— А где ты последний раз нормальных видел? — хмыкнула Лена. — Тут все немного тронутые. А некоторые... много.
— Я нормальный, — насупился Игорь, отходя от малолитражки.
— Серьезно? — Лена впервые за сегодняшний день улыбнулась. — Может, за это я тебя и люблю.
Морозов не нашелся что ответить.
Оставив монументальный троллейбус позади, они пошли дальше, виляя между остовами машин. Здесь их было много. Потрескавшиеся покрышки, смятые кузова, разбитые стекла. И ржавчина, ржавчина, кругом — ржавчина.
Игорь старался глядеть не только под ноги, но и по сторонам.
Тут действительно жили люди. Обживали территорию, которая им досталась. Собирали мусор в кучи, растаскивали кирпичи на стройматериал. Кто-то вскапывал поляны, в которые превратились бывшие газоны. Раскрытые канализационные люки были огорожены досками. На пришлых смотрели с равнодушным интересом: видимо, к чужакам здесь привыкли. Навстречу часто попадались вооруженные молодые люди.
Впрочем, Морозова с Леной никто не останавливал. Некоторые даже вежливо здоровались, кивали.
Они старались идти по центру проспекта, не приближаясь к домам. Мол, мы вас не трогаем, а вы нас не трогайте.
— Давай на рынок заглянем, — предложила Лена.
— Зачем? У нас менять нечего. И денег нет.
— Ну, а мало ли... Ну давай, а?
В Лене, по всей видимости, проснулась женщина, в которую страсть к покупкам вшита генетически. Не важно, что денег нет, не важно, что нет больше магазинов, но пройти мимо рынка оказалось для нее совершенно невозможно.
