Олимпийские игры стали событием общенациональным, объединившим всю Грецию. Кроме того победы атлетов приравнивались к подвигу, а это существенно способствовало распространению культуры тела и здорового образа жизни.
Но в IV веке до н. э. греческий философ Пифагор начал проповедовать идею реинкарнации — идею переселения душ. Он заявил, что «душа совершает круг неизбежности, чредою облекаясь то в одну, то в другую жизнь».
Это проповедь нового мировоззрения в итоге погубило всю античную культуру, включая культуру тела.
Да, несомненные плюсы это учение несло. Теперь вместо гомеровского пессимистического Аида, ожидающего всех людей в загробной жизни, появился оптимизм возродиться в будущем, в новом теле.
Но философы того времени сразу увидели и минусы.
Многие из нас слышали знаменитую фразу Гераклита: «Многознание уму не научает», но на самом деле эта фраза звучала так: «Многознание уму не научает, а не то оно научило бы Гесиода и Пифагора».
Несмотря на то, что сам Пифагор развивал учение о «душе», как о гармонии тела, но, тем не менее, из его идеи о переселении душ с неизбежностью следовал вывод о том, что тело — это лишь временное пристанище для души и заботиться о нем в целом бессмысленно. И очень скоро именно этот вывод, сделанный его последователями, затмил все рассуждения самого Пифагора.
Постепенно эта мысль трансформировалась греками в идею о том, что «тело — это тюрьма для души». В теле душа отбывает наказание за ранее совершенные преступления.
Так вместе с оптимизмом будущего возрождения после смерти в новом теле, греки приняли и утверждение «тело — это тюрьма для души».
Это учение привело к появлению страха перед телом, к отвращению к телу.
Утверждение «тело — тюрьма для души» и разрушило все античное миросозерцание.
Для греков это было очень убедительное выражение, поскольку тело — это «сома», а тюрьма, могильный знак — «сема». Это даже звучит похоже: сома-сема; тело— могила.
Отныне, каждый благовоспитанный греческий философ — это тот, кто стыдится своего тела; тот, чья душа жаждет оторваться от тела побыстрее.
«Плотин, философ нашего времени, казалось всегда испытывал стыд от того, что жил в телесном облике» — пишет современник Плотина (III век н. э.) в своих воспоминаниях.
После IV века до н. э., после проповеди Пифагора, постепенно, поколение за поколением, с точки зрения обычного греческого философа, тело становится отбросом.
Да, человек и человечество глубоко больно, говорят они, но лечить тело не надо, надо лечить лучшую часть человека — душу.
