Часть 2
Граждане, подайте на погорелое место!
Оригинально – встречать рассвет в машине. Продрать глаза и глядеть, как нормальные люди из нормальных домов идут на нормальную работу. А она, значит, в Масяне сидит, потому что идти некуда.
И не про мишек ей надо петь, а выйти к метро и тоненько так, жалостливо подвывая, заголосить:
– Граждане, подайте на погорелое место!
Вот и дожилась. До погорелого места и до «граждане, подайте»!
Кстати, Саша, вам кофе с сахаром или без, и как насчет утреннего душа? Ну что вы сразу в слезы… И с какого перепугу сами с собой разговариваете? Не тронулись ли умом? И зачем так отчаянно посылаете сигнал бедствия в космос, думаете, что услышат?
А ведь услышали!
Может, действительно ее переживания и слезы трансформировались в некий сигнал бедствия, и космос его принял, или случайность, но только вдруг раздался телефонный звонок. Звонила Аня, бывшая Сашина домработница.
– Александра, я тебя сегодня видела во сне!
Саша попыталась пошутить:
– Надеюсь, не в саване?
Аня совершенно серьезно ответила, что нет, не в саване, но сон ее встревожил, и она решила позвонить и выяснить, как Сашины дела.
А как у нее дела? Живет в машине. Курит папироски. Песню про мишек слушает. Так Саша и ответила. Но без лишнего драматизма, мол, временные сложности, прорвемся!
– Александра, приезжай, поживешь пока у меня. – И оборвала Сашины бормотания решительным: – Записывай адрес.
Забавно, но Аня, как выяснилось, жила в Медведково. Судьба, сделав круг, вновь привела Сашу в знакомые места.
Квартира у Ани оказалась небольшой, но уютной и чистенькой. Из разряда тех, в которые, когда попадаешь, сразу вспоминаешь детство. И пахло здесь вкусными пирогами.
– Хочешь поговорить, Александра?
Саша улыбнулась.
– Не знаю, Аня, смогу ли сейчас произнести нечто связное. В голове гудит. И ощущение, будто меня ударили лопатой по голове. А потом еще в живот.
Аня кивнула:
– Понятно. Тогда обойдемся без разговоров. – Она поставила перед Сашей тарелку, и чай. – Твой любимый творожный пирог!
– Ань, ты что, для меня пекла? Спасибо.
Трогательно. Саша едва не прослезилась.
Душ и сон (надо было провести ночь, скрючившись в машине, чтобы оценить прелесть кровати) поправили ситуацию: к вечеру она чувствовала себя значительно лучше. Теперь можно и поговорить. За вечерним чаем она с Аней разоткровенничались, поплакалась ей. Дескать, ну полный кризис!
