— Прошу прощения, мы продолжим нашу беседу в другое время.
На следующий день его тюремщик, едва зайдя в подвальные апартаменты тут же остановился, разглядывая нарисованный на стене щит с гербом.
— У вас очень недурные способности к изобразительному искусству. Вы не думали, так сказать, сменить стезю?
— Нет. Почему я?
— Надо полагать, это ваш второй вопрос? Увы, на него я и сам не знаю точного ответа… собственно, вам должно быть виднее — кто из нас банкир? Между прочим, у меня для вас есть хорошие новости: ваши подчиненные управились раньше, чем можно было надеяться и вскоре вы вновь обретете свободу. Что такое, я вижу вы не рады?
— Отчего же, рад. Особенно тому обстоятельству, что я вскоре стану на треть беднее. Скажите… мсье, а могу ли и я воспользоваться вашими услугами?
— Именно моими? Увы, нет — я и так потерял с вами немало драгоценного времени, меня ждут гораздо более важные дела. К сожалению, чем старше становишься, тем быстрее бежит время — вы ведь наверняка и сами это знаете? А мне ещё так много надо успеть!
Однако финансист не огорчился, и тему разговора менять не стал.
— Я так понимаю, что помимо вас имеются и другие, гм, специалисты подобного рода? Возможно, они смогут мне помочь?
— Возможно, хотя должен заметить, что все они так же весьма заняты… Ну хорошо, я переговорю насчет вашего предложения со своими коллегами — возможно кто-то из них и проявит интерес. Но на вашем месте я бы на это особо не рассчитывал — как я уже говорил, вам нечем заплатить, а за деньги мои знакомые уже давно не работают.
Оставшись в одиночестве, Анри долго разглядывал свой рисунок, а потом, коротко выругавшись, кинул в него полупустую бутылку с бордо. Молодое вино оказалось последним штрихом — теперь на него со стены смотрел красный щит. Рот-шильд… Немного успокоившись, он лег и закрыл глаза, обдумывая все что услышал за последние три дня, и чем дольше размышлял, тем отчетливее понимал что над ним тонко издевались, и личность заказчика (а в его существование банкир поверил достаточно быстро) оставалась такой же загадкой как и в самый первый день. Было ясно, что речь шла о его конкуренте (или конкурентах, если его тюремщик солгал). Но кто именно? Новые хозяева "ль" Унион Паризьен", решившие потеснить его в России? Или французские Ротшильды с их партнерами из "Креди дю Нор"? А может итальянцы? Не стоит забывать и об английских Ротшильдах… На мгновение забывшись, банкир пробормотал вслух.
