— Нам требуется… обсудить, как все лучше устроить, и составить несколько бумаг с распоряжениями.
— О, конечно! Я надеюсь, вы не будете делать необдуманных поступков, мсье Жермен? Все, ваши руки свободны.
Пока финансисты обсуждали дела свои скорбные, доверенное лицо таинственного заказчика спокойно вернуло свою шкатулку в саквояж, и вместе с клеткой отнесло к двери. Дверь открылась, показались руки, подхватившие невеликий багаж, дверь закрылась… а у наблюдавших за этим банкиров не осталось никаких сомнений в том, что за дверью стоят "ассистенты" их отравителя.
— Вы закончили? Прекрасно, в таком случае я бы попросил мсье Жермена проследовать на выход.
Подождав пока за хозяином особняка закроется дверь, человек во главе стола достал из внутреннего кармана небольшую склянку и платок.
— Сейчас вы уснете, а когда проснетесь — будете полностью свободны. Да! Перед тем как мы с вами попрощаемся, я бы хотел дать вам небольшую рекомендацию — все же наше сотрудничество было весьма плодотворным и вы явно ее заслужили. Рекомендация такова — постарайтесь, чтобы претензии моего заказчика ограничились только вашим банком. Вы меня понимаете?
Арнольд Мазерс осторожно признался.
— Не совсем?
— Чего же тут сложного? Вы вполне можете додуматься до того, чтобы переписать номера банкнот, или каким-либо образом их пометить для последующего отслеживания — но на пользу это никому не пойдет. Когда этот прискорбный факт вскроется, последует новый заказ, касательно ваших персон. Так понятнее? А я уже не мальчик, что бы мотаться через полмира по такому незначительному поводу! Кхм, ладно, умному достаточно.
Последнюю фразу он произнес на латыни, одновременно раскупоривая бутылку с эфиром.
— Всего хорошего и до скорой встречи.
Минут через пять человек в маске оглядел присутствующих в последний раз, освободил казначея от веревок и вышел.
— Ну как оно, командир?
— Утомился я с ними что-то. Как наш денежный мешок?
— Да он и понять ничего не успел — вон, похрапывает в уголке. Тяжеленный, зараза!
— Ничего, до экипажа уж как-нибудь дотащим…
***
На шестой день своего вынужденного безделья Анри Жермен созрел до простой мысли — узнать имя своего недоброжелателя у своего же тюремщика. Дождавшись, пока тот принесет ему очередной ужин (или завтрак, или обед — время в подвальных апартаментах определить было очень затруднительно, а его часы и прочие мелочи забрали на сохранение гостеприимные хозяева), банкир принялся за осторожные расспросы. Такие осторожные, что его собеседник уже на третьей минуте разговора понял, куда именно клонит финансист.
