— Ну попробуй, — сказал Шекки.
Он взял меня за подбородок, прижался губами к моим губам и вдул в меня полный рот дыма. Я закашлялась, он повторил, и у меня вдруг ужасно закружилась голова. Потом я увидела четкий, ослепительно яркий образ кролика, которого мы съели несколько дней назад. Он смотрел на меня мертвыми глазами, только они были оранжевые.
— Куда столько! — сказала Аманда. — Она же не привыкла!
Тут меня замутило, а потом стошнило. Наверное, попало на всех сразу. О нет, подумала я. Что за идиотка. Я не знаю, сколько времени прошло, потому что время было как резина — оно растягивалось, как длинная-длинная эластичная веревка или огромный кусок жвачки. Потом оно схлопнулось в крохотный черный квадратик, и я отключилась.
Когда я очнулась, оказалось, что я сижу, прислонившись спиной к разбитому фонтану в торговом центре. Голова еще кружилась, но меня не тошнило: скорее было похоже, как будто я плаваю в воздухе. Все казалось очень далеким и прозрачным. Может быть, можно просунуть руку сквозь цемент, подумала я. Может быть, все как кружево — состоит из крохотных частиц, а между ними Бог, как объяснял Адам Первый. Может быть, я сделана из дыма.
Окно ближайшего магазина было похоже на коробку со светлячками, на живые блестки. Там шел какой-то праздник, доносилась музыка. Звенящая, странная. Бал бабочек: они, должно быть, танцуют на тоненьких членистых ножках. Я подумала: если только удастся встать, я тоже смогу потанцевать.
Аманда обняла меня.
— Все в порядке, — сказала она. — С тобой ничего не случилось.
Шекки и Кроз еще не ушли и, судя по голосам, были недовольны. Во всяком случае, Кроз был недоволен, а Шекки колбасило почти так же, как меня.
— Так когда ты расплатишься? — спросил Кроз.
— Ничего ведь не вышло, — ответила Аманда. — Так что никогда.
— Уговор был не такой, — сказал Кроз. — Уговор был: мы приносим шмаль. Мы ее принесли. Так что вы нам должны.
— Уговор был, что у Рен поднимется настроение, — сказала Аманда. — Но ничего не вышло. Вопрос снят.
— Ничего подобного, — заявил Кроз. — Вы нам должны. Расплачивайтесь.
— Попробуй заставь, — сказала она.
В голосе зазвучала опасная нотка — так Аманда говорила с плебратвой, когда та подходила слишком близко.
— Ничего, — проговорил Шекки. — Неважно.
Кажется, он не сильно переживал.
— Вы нам должны два траха, — не отставал Кроз. — Каждая по одному. Мы страшно рисковали, нас могли убить!
— Отстань от нее, — проговорил Шекки. — Аманда, я хочу потрогать твои волосы. От тебя пахнет конфетами.
