Потом Аманда пошла в портативный фиолет-биолет, а Нуэла сказала, что ей нужно поговорить с Бэртом, который за соседним прилавком торговал мылом, завернутым в листья. Стоило Нуэле отвернуться, как Бернис ухватила меня за руку и вывернула ее в двух местах сразу.
— А ну говори! — зашипела она.
— Пусти! — сказала я. — Чего я тебе должна сказать?
— Сама знаешь чего! Над чем вы с Амандой смеетесь?
— Ни над чем!
Она заломила мне руку еще сильнее.
— Ладно, — сказала я, — но тебе это не понравится.
И я рассказала ей про Нуэлу с Бэртом и про то, чем они занимаются в уксусной. Наверное, мне и так очень хотелось ей рассказать, потому что у меня это как будто само вырвалось.
— Это отвратительная ложь! — сказала она.
— Что отвратительная ложь? — спросила Аманда, которая как раз вернулась из биолета.
— Мой отец не трахает Мокрую ведьму! — прошипела Бернис.
— Я ничего не могла поделать, — объяснила я. — Она выкрутила мне руку.
Глаза у Бернис покраснели и были на мокром месте, и она бы ударила меня, если бы Аманды здесь не было.
— Рен немного увлеклась, — сказала Аманда. — По правде говоря, мы точно не знаем. Мы только подозреваем, что твой отец трахает Мокрую ведьму. Может быть, это не так. Но в любом случае его можно понять, ведь твоя мать так давно находится «под паром». Должно быть, твой отец сильно неудовлетворен, потому и хватает все время девочек за подмышки.
Она говорила наставительным, добродетельным голосом, подражая Евам. Это было жестоко.
— Неправда, — сказала Бернис. — Неправда!
Она чуть не плакала.
— Но если это все же правда, — спокойно продолжала Аманда, — то ты должна об этом знать. Во всяком случае, если бы речь шла о моем отце, я бы не хотела, чтобы он трахал чей-либо репродуктивный орган, за исключением органа моей матери. Это очень грязная привычка, ужасно антисанитарная. Тогда у него были бы микробы на руках, которыми он потом тебя трогает. Хотя я уверена, что он ничего такого…
— Я тебя ненавижу! — сказала Бернис. — Чтоб ты сгорела и подохла!
— Это совсем не в духе братской любви, Бернис, — укоризненно произнесла Аманда.
Тут к нам, суетясь, подбежала Нуэла.
— Ну что, девочки? Покупатели были? Бернис, почему у тебя глаза красные?
— У меня аллергия на что-то, — ответила Бернис.
— Да, это так, — серьезно подтвердила Аманда. — Ей нехорошо. Может, ей лучше пойти домой. А может быть, это из-за воздуха. Тогда ей нужен респиратор. Правда, Бернис?
— Аманда, ты такая заботливая, — сказала Нуэла. — Да, Бернис, дорогая, я тоже думаю, что тебе лучше прямо сейчас пойти домой. А завтра мы подыщем тебе респиратор, чтобы у тебя не было аллергии. Я тебя провожу немножко.
