– Да я знаю, что хороший. Мне твои братья очень нравятся.
Она тоже слегка обиделась.
Они были уже возле дома. Джереми отпер дверь и пропустил ее первой, затем вошел сам. Там он сразу заключил ее в объятия. Вначале все у нее внутри сопротивлялось, потому что она злилась на него. Ей хотелось объяснить, что ей нравится его брат и что она не виновата, что Джереми сам шарахался от нее в Новом Орлеане и именно потому ее настороженное отношение могло перекинуться на его родных.
Но стоило ему закрыть дверь, как все обиды, страх и печаль прошедшего дня остались снаружи. Сумка и ключи шлепнулись на пол, затем и пиджаки. Ее злость мигом испарилась, она забыла обо всем, что стояло между ними. Естественная близость вновь захлестнула их. Он схватил ее на руки и потащил вверх по лестнице. По пути он врезался в стену, она ударилась головой, и они разом расхохотались. Так, под собственный хохот, они добрались до спальни. Среди горячих влажных поцелуев и сбрасываемой одежды он обнаружил ее майку с черепами и нашел, что одежка весьма сексуальна. Он стал целовать ее сквозь тонкую ткань, и это было восхитительно. Он схватил ее за талию, поднял и со сводящей с ума неторопливостью опустил ее на свой восставший член. Они упали на кровать, в спутанные простыни. Сначала она была наверху, затем он перевернул ее и заполнил ритмом своих движений, дыханием и шепотом. Ничего не было, кроме его тела, до самого последнего мгновения, когда раздался ее болезненный вскрик, а следом и его стон. Они еще лежали не шевелясь, пока не унялось бешеное сердцебиение, затем он перекатился на бок. Когда их потные тела начали остывать, они со смехом завозились, пытаясь расправить скомканные простыни и одеяла, чтобы укрыться, и наконец, прижавшись друг к другу, улеглись.
Ровенна не помнила, как уснула, и сначала ее сон был глубокий и приятный. А затем она очутилась на кладбище. Невидимый гид рассказывал о судах над ведьмами, и о том, как их казнили, и что на кладбище, предназначенном для упокоения благочестивых христиан, нет их могил, поскольку их могилы посещает сам дьявол.
Но дьявол был там. Он обернулся шепотом и черной тенью в сумерках. Гид все бормотал о наступающем празднике урожая, о местных обычаях, об угощении и танцах, а она знала, что дьявол рядом и что надо предупредить остальных, чтобы они быстрее убирались с кладбища. А потом она увидела его – он был в маскарадном костюме, с козлиной бородкой и в тюрбане. И она знала его. Контактные линзы изменили цвет его обведенных черным глаз, но если бы ей удалось взглянуть ближе, то она сразу поняла бы, кто это такой. Она шагнула вперед, и навстречу ей раздался смех – оглушительный смех, в котором потонули все другие звуки. Он манил ее. Он снова заманил ее на кладбище… Нет, она должна остановиться, проснуться. Другие люди, бывшие на кладбище, отодвинулись, а она подходила все ближе.
