— Да.
— Сухарев.
— Так.
— Приходько.
— Hy!
— Высокий.
— Дальше.
— Все.
— Так и не будет связи. Есть ведь у Сухарева выход на преступный мир. Толкаченко.
— Вот. И тогда другой порядок. Еще раз.
— Жалейка, — сказал Выборный.
— Сухарев, — отозвался Литвак.
— Толкаченко.
— Высокий, — вдруг сказал Литвак.
— Приходько, — закончил Выборный.
— Ну а как мы это проверим?
— Очень просто, — сказал Выборный. — Дело Толкаченко, места отбытия наказания, адреса и связи в Приморске. Все что есть по нему.
Через десять минут они вернулись к разговору.
— А теперь еще один фактик, — сказал Литвак. — Вы дело Метаксы помните?
— Это на Кожзаменителе?
— Да.
— Смутно.
— И я смутно. А вчера вспомнил хорошо. Он работал в артели. А к жене днем пришел человек с запиской — муж арестован, через пятнадцать минут нагрянут с обыском. Она собрала все что могла — деньги, ценности, — вышла, а в подъезде ее остановили. Сумку забрали, сами скрылись. Мы узнали об этом только спустя два года, когда Метакса был действительно арестован за хищения. Тогда он в милицию не обратился.
— Параллель?
— Предположительная. Приходько — уголовник, рецидивист. Я не знаю в практике такой группы фарцовщиков, которая решилась бы использовать рецидивистов. Во-первых, у них есть правило — человек, известный милиции, в дело входить не должен. Второе — есть опасность шантажа. Я не верю, что валютчики могли привлечь уголовников для убийства Жалейки или Белова. И в том и в другом случае для них гораздо надежнее, если исполнителем будет человек, который у нас не зарегистрирован.
— Верно. Но теперь по связям группы. С другого конца.
— Жалейка.
— Есть.
— Хаджиев в Ташкенте.
— Возможно.
— Шеф, его помощник, их человек на судне — здесь.
— На них у нас никаких выходов пока не возникало.
— Должно замкнуть.
— Это еще вилами по воде писано. Тут может быть сорок девять вариантов. А есть Приходько — реальный. И район убийства — предположительный. И Толкаченко.
Засуетился Белый, подумал Костик, глядя, как кореш меряет комнату длинными шагами. Эту привычку Белого Костик знал еще по тюрьме, ничего хорошего она не обещала.
— Не заладилось что-то у нас, — сказал Белый. — Я думал, быстро сделать и смыться. А они ждут двадцать седьмого — еще один парень должен приехать. И тогда же приедет сюда один фрайер из Ташкента. Это очень большие деньги. И если уж брать, так и их. А времени ждать у нас нет. До двадцать седьмого мы сгорим. Эта хата уже пылает, как соломенная. Время идет, менты работают. Я не я буду, если они нас уже не обложили. Чую.
