Вареник свернул во двор. Маленькое окошко туалета выходило во двор соседнего дома почти на уровне асфальта.
…К кинотеатру Костик и Женя подошли одновременно. Один — от улицы Гоголя, провожаемый внимательным взглядом Белого, другой расставшись с Вареником, — от улицы Жанны Лябурб. Костик был с стареньким школьным портфельчиком. Женя нес плоский черный чемодан. Они встретились у входа, и Женя почти неприметно кивнул: “Проходи”.
Звенел звонок, контролеры торопили опоздавших. В туалете был пусто. Женя вошел в кабинку, туда же втиснулся за ним Костик. Заперев дверь, Женя бросил взгляд на маленькое окошечко вверху.
— Все здесь, — Костик приподнял портфель. — С той будет четыреста.
Женя уселся на сиденье унитаза, устроил чемодан на коленях:
— Куда тебе?
Костик загнул полу пиджака:
— Вали сюда.
Женя бросал пачки денег, оба негромко вели счет. Каждую пачку Костик брал, большим пальцем проходился по краям купюр, проверяя, нет ли “куклы”, не заложена ли в середине нарезанная бумага.
— Порядок. Давай теперь я.
Костик открыл портфель одной рукой, другая придерживала полу пиджака.
— Таскай сам. Я считать буду.
Женя черпал из портфеля, шевеля губами.
Длинные кожаные футлярчики, в которые были упакованы монеты, Белый содрал.
Через пятнадцать минут все было закончено. Костик запихивал в портфель последние пачки, Женя закрывал чемодан, который стал дьявольски тяжел. Они оба глядели друг на друга с некоторой растерянностью, будто не веря еще, что все обошлось тихо и спокойно.
Белый догнал Костика через три квартала. Он сразу же взял портфель, встряхнул его.
— Есть?
— Есть. Двадцать кусков.
— Вот теперь мы вышли на прямую, Костик. Теперь мы будем с тобой короли, если все пойдет как надо.
И тогда Костик выпалил то, о чем думал всю дорогу от кинотеатра:
— Слышь, Белый, а может, кончим? С таким сармаком можно уже и сорваться.
Белый ласково взял его под локоток, железные пальцы сошлись на руке Костика.
— Д-думать забудь, гад, — прошипел Белый. — На мне два трупа висит, а я с тобой баловаться буду! Я что, их на себя за пятнадцать кусков повесил? Дешево меня ценишь, Костик!
Белый шептал эти слова возле самого уха Костика, он вел его по улице, обняв, как друга.
— А теперь последнее твое слово. Идешь до конца?
— Иду, иду, — заторопился Костик. Всю дорогу до дома он объяснял Белому, что ничего такого и не говорил, что на дело пошел, потому что знает — с Белым можно, он по мелочи не работает.
Саша Пономаренко сидел в курилке с двумя шоферами, когда зашел бригадир и сказал, что вызывают в правление. У председателя Саша увидел незнакомого человека, который встал при виде Саши, протянул руку:
