Они шли по узенькой улочке в центре города, и Селихов то и дело раскланивался со знакомыми.
— Трудно это — быть модным адвокатом? — улыбнулась Ольга.
— Ну, я как раз не моден. И вообще адвокат не роскошь, а средство передвижения, — смеясь, ответил Селихов.
Ольга уже привыкла к его манере выражаться, и ей даже нравилось приноравливаться к ней:
— Куда?
— Подальше от уголовной ответственности. Или поближе к справедливости. В общем, кому куда.
Я вообще-то занимаюсь экономическими преступлениями. Сейчас в адвокатуре нет строгой специализации, но какое-то условное деление все же существует. Скажем так — по привязанностям, по интересам.
Большинство дел стандартны, типичны. Возьмите практику любой юридической консультации. Что преобладает? Бракоразводные процессы и имущественные споры. Правда, в последние годы появилось еще много дел, связанных с дорожными происшествиями. Следствие усиленной автомобилизации, так сказать. Ну а суды из-за имущества и разводы — вечные темы, как говорят поэты. Любовь и голод правят миром. И почему-то именно посредством суда, в чем мне приходится убеждаться на собственном опыте.
Селихов коротко взглянул, и Ольга поняла: проверяет — знает ли она. Ольга спокойно поглядела в ответ. Она знала. Селихов когда-то разошелся с женой. И что детей у них не было.
Игорь Львович понял — она знает. И кивнул удовлетворенно.
— И вот что особенно любопытно, — легко продолжал он, — гражданские и уголовные дела поддаются группированию по городским районам. В новых районах особенно много бракоразводных процессов. Создается впечатление, что, переезжая на новую квартиру, люди везут с собой мечту о какой-то иной, новой жизни. И все, с чем они прежде мирились, объясняя это плохим бытом, неустроенностью, все это в новом доме становится особенно невыносимым. Множество женщин, приходивших к нам, ревмя ревело, проклиная день и час, когда они получили новую квартиру.
А пригороды дают наибольшее число имущественных споров. Тоже понятно, социально объяснимо. Пригород уже не село, еще не город. Этические нормы села, где все знают друг друга, где велико давление общественного мнения, где все на виду, утрачены. A нормы города, его мораль еще не усвоены. А первой, как известно, усваивается, воспринимается материальная культура, ее ценности. Она кажется главным признаком новой городской жизни, самым ценным в ней, ибо у нее есть нарицательная стоимость. Изменилось многое: в селе все так, а в городе все иначе. А вещи стоят тех же денег. Значит, это прочно, важно, существенно. Вот и делят пополам шкафы, телевизоры, холодильники.
