Когда Шендрик ушел, Выборный удивил Белова вопросом:
— А что это за фамилия такая — Жалейка?
— Украинец по национальности, — ответил Белов. — Наверное, был Жалейко, а потом букву где-то исправили.
— Может быть… — задумчиво протянул майор. — Сейчас с фамилиями разобраться трудно. Я и сам. Выборный. Доставили в детприемник сорок первом. Как зовут? Сережка. Как папу зовут? Папа. Так и сказал — Сергей Сергеевич Выборный. Выбрали фамилию. Я детдомовских теперь часто узнаю по фамилиям. Кто Неизвестный, кто Найденов, кто Советский, кто Мамкин. А одному парню у нас дали фамилию Исполкомовский. Вот удружили! Тогда он маленький был, а каково ему теперь? Прямо из “Крокодила” фамилия. Ладно, Игорь. Давайте думать — надо ведь вдове Жалейки сообщать, опознание проводить. Свяжитесь с транспортниками.
Глаза Виктор открыл с трудом. Он слышал голос Вали, чувствовал, как крупные холодные капли падают на лицо, стекают по щекам, а проснуться не мог. Наконец разлепил веки, сел в постели, мотая головой.
— Вставай, вставай. Скоро десять. Ты вчера с Женей договорился.
— Кто он такой?
— Он работает каким-то инструктором в обществе не то слепых, не то глухих. Точно я не знаю. А парень веселый, смешной.
— Ты слышала, о чем он вчера со мной говорил?
— Нет, вы же так серьезно разговаривали, я не хотела мешать.
— А откуда ты его знаешь?
— Ну вот, так ты захочешь меня про всех знакомых расспрашивать. Просто знаю.
Вчера вечером Валя повела Виктора в гости. Крюков сначала упирался, идти не хотел, а потом дал себя уговорить. Пили, слушали музыку, потом поехали в ресторан, там снова пили, танцевали, а потом — уже совсем поздно — вернулись к Жене. И вот там уже и был этот дикий разговор.
— Слушай, Валь, это ты ему сказала, что я в рейс иду?
— Я. А что?
— Нет, ничего.
— А чего он от тебя хочет?
Виктор посмотрел на Валю внимательно. Голова разламывалась, болели глаза. Все-таки он здорово перепил вчера. Интересно, она действительно ничего не знает или притворяется?
— Да так, ерунда.
Они завтракали, когда раздался звонок. Женя немного опоздал. Когда он вошел, в комнате сразу будто как-то теснее — большущий, оплывший Женя едва помещался в ней. Викор не мог пожаловаться на свой рост, но рядом с Женей казался себе маленьким и щуплым.
— Ну, гуляки, живы? Сейчас наладим, — Женя вытащил из кармана куртки бутылку водки, поставил на стол. — Болит голова? И у меня. Сколько раз говорил себе — не смешивай всякую гадость, а вот удержаться не могу. Как мальчишка. Закусочку найдешь, Валя?
