Обещание | страница 45




P.S. Самое главное: мне позавчера приснился (ну почти приснился, это было на грани сна и ужасной духоты) новый странный цикл.

Я вчера даже написал какие-то невозможные для меня три строфы (почти документально выцарапывая из пустоты ту картинку, которую увидел ночью). Вся сегодняшняя какая-то глупая история с чужой рецензией мне это выцарапывание перебила. И думаю, хорошо, что перебила. Возможно, что это была какая-то темная ловушка для полуспящих. А теперь она схлопнулась, скрутилась в точку, исчезла в стене.

Единственное, что я помню сейчас: что там был какой-то многоэтажный куст, обсыпанный одновременными синими, белыми и розовыми цветками. А также что этот куст был гораздо больше меня.

12 – 19 июля 2006

* * *

Здравствуйте, Уолт Уитмен, здравствуйте, Чарльз Буковски, —

Анна Андревночка, здравствуйте —

и Елена Андреевна, здравствуйте! здравствуйте, Марина Иванна, здравствуйте, Ян Сатуновский. —

Я не для вас их вытаскивал, но вам бы они – понравились.

Нет, не кончилась жизнь, самурайская вздорная спесь,
диковатая нахуй, стихи о любви и о Боге.
– Если кто не заметил, мои ненаглядные: я еще здесь,
сижу как бомж и алкоголик у дороги.
Господи, вот мой компьютер, вот брюки мои, носки,
а вот – шесть книжек с грубыми стихами.
Я их выблевывал, как отравившийся, – кусками
с богооставленностью, с желчью и с людьми.
– Одно стихотворение (лежащее под спудом
и не писавшееся года два, как долг)
открылось только в нынешнем июле —
и вот оскаливает зубы, словно волк.
Другое тоже завалилось за подкладку,
но я достал его, отмыл, одел в пальто
и наспех записал, оно – о счастье.
А пятое пришло ко мне само.
...Так что схлопнулось, все! – дожила, дописалась книжка
в темных катышках крови и меда, в ошметках боли
[как сказала однажды подвыпившая директриса,
проработав полжизни в советской школе:
– Я люблю вас крепко, целую низко,
только, дети, – оставьте меня в покое...] —
и стою я теперь сам себе обелиском,
поебенью-травою счастливой во чистом поле.
– Я, рожавший Тебе эти буквы, то крупно, то мелко,
зажимая живот рукавами, как раненый, исступленно,
вот теперь – я немного попью из твоей голубой тарелки,
а потом полежу на ладони твоей – зеленой.
Потому что я знаю: на койке, в больнице, сжимая в руке
апельсины
(...так ведь я же не видел тебя никогда из-за сильного
света...) —
ты за это за все никогда меня не покинешь,
и я тоже тебя – никогда не покину – за это.
февраль – 22 июля 2006

КНИГА РУН[1]

Не верьте, когда говорят, что мистический опыт похож