Обещание | страница 30
а чтобы – оскорбить.
Чтоб их – ликующая, смешанная – стая
обрушилась, упала (гогоча),
мне прям на голову —
так – чтоб меня не стало,
точней: не стало – прежнего – меня.
...Я это говорю, как водится,
раздельно,
понятно, образно, на русском языке.
Я это говорю
не для кого – отдельно,
а всем – конкретно, каждому, тебе!
Да, я хочу кому-нибудь присниться —
в очках и без очков, без челки, в пиджаке, —
как белый лист,
как чистая страница,
как первый снег – в предельной простоте.
Вот будет номер! – если (будто в детстве)
с открытым лбом
я вдруг пойму тогда,
что – и одетому – мне никуда не деться
от проступающего, как пятно, – стыда.
...Но тут же! —
негодующая стая
моих стихов,
простившая меня, –
ты! – защитишь меня,
со всех сторон – сжимая,
вытягивая шеи,
выгибая —
галдя, топча, калеча, гогоча...
А снег летел – до покрасненья
костяшек, пальцев, крыльев носа, глаз.
ЕЩЕ ВСЕГО ОДНО ПРИКОСНОВЕНЬЕ.
В ПОСЛЕДНИЙ – РАЗ.
Как куст – в луче прожектора, осенний,
я чувствую разлуку – впереди.
ЕЩЕ ВСЕГО ОДНО СТИХОТВОРЕНЬЕ.
НЕ УХОДИ.
А кажется – нельзя еще теснее,
а кажется, еще прочней – нельзя...
ЕЩЕ ОДНО ТАКОЕ ПОТРЯСЕНЬЕ,
И ВСЕ – И БАЦ! – И БОЛЬШЕ НЕТ МЕНЯ.
Но – размыкая руки, – без сомненья,
я все перенесу, но и запомню – все.
...еще одно мое стихотворенье...
...еще одно твое прикосновенье...
...еще одно – такое – потрясенье...
НУ, ВОТ И ВСЁ.
* * *
...только, может быть,
сразу, сразу?..
– Не распробовал я, не смог:
соловьиное твое мясо,
густо-розовую заразу,
соболиный твой крик,
сынок...
ЧЕТВЕРТОЕ ДЫХАНИЕ
Но что-то, видно, есть во мне такое,
что я никак смириться не могу,
что больше нету – никого со мною,
ни соболя, ни соловья в снегу.
А то, что мне объятий не хватало,
так это, деточка, все как бы да кабы. —
Зато хватило – голоса, металла,
таблеток, алкоголя, мужества, судьбы...
Зато хватило мне – метафор и деталей,
ума хватило – все перебелить:
что ни строфа – желание ударить,
что ни абзац – то просьба пристрелить.
Несешь себя – как вывих, как припадок
(два соболя + соловей – внутри),
несешь себя – как соловья – в подарок! —
глядишь, – уже обратно принесли.
Я уговаривал: давай еще, подтянем,
ну что же ты? – ведь Ты ж меня любил! —
я говорил: царапается, тянет...
(Я все это напрасно говорил).
Не бойся, соболь, – я тебя не выдам,
я больше никого не выдаю.
Но ты, ты должен знать, где есть отдельный выход,
в густые заросли, в высокую траву.
Как быстро ты – скребешься, роешь, лаешь,
как будто чуешь пулю – между глаз!
Не рой так быстро (ты же мой – товарищ),
но, видно, нет –
