Он спустился вниз, чтобы позвонить. Когда он закрывал дверь в кабинет, раздался телефонный звонок. Это, наверное, из госпиталя. Что-то ему сейчас сообщат? Он снял трубку и замер. Но это оказался не Боб, а инспектор Морриссон.
— Я один, — объяснил ему Франсуа. — Мисс Мэри и Боб уехали в госпиталь. Нам сказали, что состояние господина Скиннера ухудшилось.
— Я в курсе, — ответил Морриссон. — Послушайте… У меня дела в вашем квартале, поэтому будет лучше, если не вы приедете ко мне, а я к вам. У меня есть фотографии и кое-какие бумаги, которые я хотел бы вам показать.
— Расследование продвигается?
— Хм… Так себе. До скорого.
Франсуа положил трубку и принялся искать в справочнике телефон вокзала «Виктория». И очень быстро получил справку. Можно выехать поездом до Дувра в 15 часов, а оттуда в 17 часов как раз отходит пароход. Он возьмет такси, и не придется просить мисс Мэри отвозить его.
Он попытался закрыть чемодан, но это ему не удалось. Только его мать умела аккуратно укладывать вещи. Разозлившись, Франсуа плюхнулся на чемодан всем своим весом и кое-как закрыл его. Потом он с тяжелым сердцем спустился вниз и в ожидании звонка Боба стал прогуливаться по саду. Только услышав звонок, он влетел в кабинет.
— Это ты, старик? Ну, как?
— Знаешь, дела обстоят не блестяще. Голос Боба дрожал от волнения.
— Что говорит хирург?
— Что операция прошла нормально. У них все всегда нормально, а потом возникают осложнения. Я вижу, что врачи беспокоятся. Говорят, что все в порядке, но меня не проведешь. Мэри долго разговаривала с хирургом. Меня они, конечно, до этого разговора не допустили. Она, как и врачи, все время притворяется и делает вид, что все в порядке. Она призналась мне, что он потерял много крови.
— Пулю извлекли?
— Да. Она у Морриссона. Знаешь, он приехал после операции первым. Кровь притягивает хищников.
— Ты видел Морриссона?
— Он уже уехал отсюда. Он хотел показать мне новые фотографии, но я его прогнал. Мне смешны эти его штучки. Он, видимо, начнет приставать к тебе.
— Ты останешься в госпитале?
— Да. Поскольку необходимо переливание крови, я предложил свою. У нас с папой одна группа. Чья кровь подойдет лучше, чем моя? Ведь это почти его кровь. Врач согласился. Пришлось уговаривать, но если я берусь за что-то… Ты же понимаешь, это ведь еще и большая моральная поддержка. Когда папа увидит, что я лежу рядом с ним… мне кажется (здесь у него задрожал голос), он поймет, что мы с ним пальцы одной руки, несмотря на все наши ссоры. Он обязан будет выздороветь для меня, для меня одного.
