Настенька крепится: она уже повидала всякое.
— Пожалуйста, к столу.
Галилей рыгает и тащит меня в комнату.
— Чувак, — говорит он, оглядываясь по сторонам. — На твоем месте я бы уже давно переехал.
Дальше начинается знакомая пьеса с повторяющимся сценарием.
Я:
Куда мне ехать? Мне уже нигде не будет спокойно.
Галилей:
Чувак, я прошу тебя как брата — забудь про неё.
Я:
Ты смеёшься? Как я могу забыть? Забыть… мы сидели в этом кресле. Она расчесывала волосы перед этим зеркалом. Спала на этой подушке. А я нашел её… нашел на этом ковре…
Галилей:
Успокойся, чувак! Чувак!.. Ты здесь не при чём!
Я:
Это я рассказал ей про эти таблетки. Я рассказал про таблетки. Рассказал про таблетки…
Галилей:
И что теперь? Чувак!
Голову заполняет бессмысленный хоровод мыслей, тело бьет судорога, рука ищет что-то острое, тонкое — вогнать в глаз, прекратить этот белый туман, остановить неизбежно наступающее безумие.
Таблетки. Запертая дверь. Первый признак отравления — посинение трупа.
Галилей бьёт меня в лицо. Кричит. Снова бьёт.
— Успокойся! Приди в себя!
Я вдыхаю.
И выдыхаю.
— Знаешь, дружище, — говорю я Галилею. — Мне, наверное, и правда, лучше отсюда съехать.
За стенкой сладко стонет Настенька. Галилей кивает и хлопает меня по плечу.
АЛИСА
Рано утром от Галилея приходит сообщение, состоящее из одного слова:
«Эбус!»
Эта пышущая жизнью новость не дает мне покоя до самого обеда. В обед сообщение повторяется, причем текст остается тем же. Я задумчиво смотрю на часы, я фигею.
На раскопе галдеж. В том месте, где материк никак не хотел откапываться, полезло из-под земли что-то непонятное.
Сначала земля резко поменяла оттенок с серого на черный. Такое бывает, когда раскапываешь древнее пепелище. Но какое пепелище может быть под кучами мусора?
Потом открылись камни. Да какие камни — булыжники! Скалы! Берсеркеры взламывали их до самого обеда, теперь они отдыхают на солнышке, а мы выбираем из развороченной ямы грунт вперемешку с осколками камня.
Я ковыряю лопатой однообразно серую землю и думаю о Галилее. Камни противно скрипят. Шельма раскрыл рот и смотрит на непонятную яму посреди ровного материка.
К четырем часам приходит очередная депеша:
«Ниже пояса парализован!»
Еще бы, отвечаю. Где такую кошку подцепил?
И вот тут Галилей окончательно выходит за пределы моих ожиданий.
«Не подцепил, а встретил. Зовут Алиса. Влюбился».
Ептыть! Любовь сложная штука, но одно известно точно — мозги у здорового человека отрубает начисто. Прощай, мой трезвомыслящий, рассудительный и независимый товарищ.
