— Я люблю тебя, — говорит Настенька.
Я молчу.
— Ты не один, — говорит она.
— Я бы очень хотел сказать тебе то же самое, поверь. — Настя коротко вздыхает и отворачивается. — Но никогда не скажу.
— Вот твоя беда. Ты не позволяешь любить себя тем, кому это на самом деле нужно. — Она пытается вырвать свою руку, но я не отпускаю. Подношу ее к губам и тихонько дышу в раскрытую ладошку.
— Может, потому что хочу сберечь тех, кто мне действительно дорог?
Настенька слабо улыбается.
— Я пойду, — говорит она. — Там Пачина, наверное, жрать хочет.
— Спасибо тебе, Настя.
— А морс ты пей, я вечером еще сделаю…
Глядя ей в спину, я одним махом высасываю остатки портвейна и непослушными пальцами набираю номер Галилея.
— Чувак! Как дела? — раздается в трубке.
— Мне очень тяжело жить без автомата, — говорю я. — А так нормально.
— Ну вот есть у тебя автомат, — отвечает Галилей, — и что ты станешь с ним делать?
— Убью всех!
Галилей ржет:
— И меня?
КАПИТАН
После секса ты моментально заворачивалась в одеяло и вставляла сигарету в зацелованные губы. Я прижимался к тебе, пытаясь получить еще хоть немножко тепла. «Уйди», бросала ты, поворачиваясь к ноутбуку и запуская пасьянс. Я курил на кухне и срывал злость на хомяке. Потом отбирал у тебя нутик и выковыривал из одеяла…
Много позже, засыпая на моей руке, ты преображалась. Я всегда с трепетом ловил этот момент. Морщинки вокруг твоих губ исчезали, ты вздрагивала и превращалась из домашней стервы в маленькую хрупкую девочку. Я любил эту девочку так сильно, что хотелось кричать.
Стерву приходилось терпеть.
Мало кто из наших знакомых догадывался, что прячется под холодной и циничной маской. Я узнал сразу. Сам такой же.
Деньги у нас были общие. Некий артефакт денег. Все, что мы зарабатывали вдвоем, тут же уходило на твою одежду, компьютерные железки и контрацепцию. Немного оставалось на еду. Готовила ты отвратительно. Я — не лучше.
А еще у нас была песня. Она преследовала нас постоянно, она стала чем-то вроде гимна нашим полным абсурда, но очень нежным отношениям. Под неё я признался, что люблю. Под нее мы впервые занялись сексом. Под нее мы ехали на «скорой» в больницу, когда я отравился грибами, а ты пела, чтобы мне не было так больно. Она и сейчас звучит в моей голове каждый раз, когда я вспоминаю тебя. Когда думаю о том, что за недолгое счастье порой приходится расплачиваться всю жизнь. Когда кричу и маюсь по ночам.
Сколько должен капитан
Внучке ямщика?
Так уж бывает,
