Она приподнялась и, прежде чем он смог оказать сопротивление, отбросила его на спину, хотя он схватил ее за руку за секунду до того, как она это сделала. Он боролся, но не мог соперничать с ее силой и уловить скорость ее движений; Она повалила его на пол палатки, держа руками запястья, а бедрами плотно обхватив торс.
— Так ты не боишься меня?
Он попытался оторвать руки от пола, но не смог. И тогда снова откинулся назад. Она спокойно посмотрела на него, а потом немного приподняла губу, чтобы показать, как удлиняются ее клыки.
Он широко раскрыл глаза в изумлении, но быстро перевел взгляд с клыков на лицо, словно изучая его.
— Нет, моя госпожа, — сказал он наконец, — но я чувствую, что вы почему-то боитесь меня. Отпусти мои руки, девочка, позволь мне дотронуться до тебя и доставить тебе удовольствие. Я не обману твоего доверия. — Его голос стал глубже и ниже. — Ты достаточно влажная, чтобы я насадил тебя на мое копье, а я достаточно велик, чтобы сделать это глубоко и грубо. Просто позволь мне это сделать.
Так кто кого соблазнял?
Она разжала пальцы, поднялась, отошла в угол, коротким жестом приказав ему не двигаться. Приподнявшись на локте, он смотрел, как она наливает в кубок вино и идет обратно. Приблизившись, она широко раздвинула его бедра, получив беспрепятственный доступ к его возбужденному члену. Подняла кубок, наклонила: густо-алая жидкость потекла по груди, животу, бедрам… Она наклонилась, обвивая его своим дыханием, и начала аккуратно слизывать вино с широкой головки члена. Рыцарь вцепился в шелковые подушки, и она с наслаждением подумала, что могла бы пытать его так часами. Медленно она все глубже и глубже забирала его член в рот, наслаждаясь вкусом его кожи, семени и вина. Бедра рыцаря то напрягались, то расслаблялись: мужчина сдерживал себя, чтобы дать ей возможность получить удовольствие. Он не знал, что если бы она хотела, у него не осталось бы выбора. Но она всегда предпочитала такой вид повиновения, свободный выбор, хотя и не могла отрицать того, что хищник в ней одинаково возбуждался и от борьбы.
Освободив его, она снова подняла кубок и плеснула вино ему на живот; лакая вино из его пупка, она грудями терла центр его возбуждения. Наклонила кубок над горлом, грудью. Слизала вино с его сосков, а он в ответ только дернулся. Здесь она остановилась, вдыхая его запах. Ее искушали его бедра, горло, бешено бьющийся пульс, — это было больше, чем она могла вынести.
