Яша Забелин, по собственному его твердому убеждению, был неудачником. Тихий, застенчивый, с большими мечтательными глазами, он с детства зачитывался книгами о подвигах Корчагина, Мересьева, Чайкиной. Никто из сверстников Яши не знал лучше, чем он, биографии комсомольцев — героев гражданской и Отечественной войн. Судьба же, горестно считал Яша, оставила для него лишь обыденные, второстепенные роли.
С детских лет он мечтал стать летчиком. Он даже организовал в шестом классе кружок авиамоделистов. По крохам собирал в небольшом своем городишке нужную литературу, объяснял всем и каждому устройство фюзеляжей самолетов, сыпал мудреными терминами: элероны, лонжероны, триммеры.
Окончив семилетку, вдохновленные Яшей одноклассники уехали в областной центр и поступили в летную школу. А у Яши неожиданно оказалось больное сердце. С мечтой о головокружительных полетах пришлось распрощаться.
В городе, где он жил, кроме десятилетки, было еще только одно учебное заведение — профучилище закройщиков. Конечно, можно было поступить в техникум, перебравшись в тот же областной центр, или продолжать учиться в школе, но тяжело заболела мать, и, бросив восьмой класс, Яша пошел учеником в пошивочную мастерскую. Вечером он занимался в училище закройщиков.
«Храбрый портняжка, — подшучивал он над собой, — «одним махом семерых убивахом», или кино еще такое есть — «Закройщик из Торжка» с участием Игоря Ильинского. Общий смех и аплодисменты».
Но шути не шути, а больше делать было нечего. Кроме него, у матери на руках оставалось еще двое ребятишек.
В училище Яшу выбрали в комитет комсомола. Постепенно он пристрастился к тому делу, которым пришлось заниматься. Учился хорошо, и на государственных экзаменах внес даже рационализаторское предложение, чем сильно растрогал старичка мастера.
— Забелин, — во всеуслышание объявил тот с трибуны на выпускном вечере, — прирожденный закройщик. Каждому природа дает свей талант. Его талант в жизни — кроить брюки и пиджаки, мужскую верхнюю одежду. Большой путь тебе и уважение людей, Забелин!
Нельзя сказать, чтобы этот комплимент пришелся Яше по вкусу. Во всяком случае, соседи заметили, что у опустившего голову парнишки на длинных, почти девичьих ресницах блеснули слезы.
— Растрогался от похвалы, — решили они. — Вот чудак!
