… А веселый и чернявый артист одного из столичных театров, собеседник нашей небольшой компании, заливался звонким смехом.
— Чего вам так весело? Оттого что раздевают?
— Вот послушайте, что я вам расскажу…
— Ну-ка, ну…
— Было это, дорогие мои, тогда, когда еще не совсем утихла гражданская война, когда кое-где еще по лесам и в камышах гремели обрезы, агонизируя под натиском героических отрядов Красной Армии, когда обыватель еще был полным-полон "страха и перестраха" гражданский войны.
Было это в том городе [1], что тогда не носил еще названия Днепра, соединенного с именем всеукраинского старосты, а назывался тот город именем царицы, прославившейся не столько мудростью, сколько постельным темпераментом, который пугал даже откормленных и молодых императорских гвардейцев…
И вот внезапные страшные слухи:
— Раздевают! Ни проехать, ни пройти!
Ну, вы сами, дорогие мои, понимаете, что такие слухи, да еще в городе, где обыватель еще помнил и пьяно-кровавый разгул махновцев, и водочно-палаческое "самодержавие, православие и народность" деникинско-врангелевских "маладцов", — слухи эти, — говорю вам, — загнали в норы трусливого обывателя.
И вот было это темной ночью…
Засиделась небольшая компания не то на именинах, не то на крестинах, точно не знаю, где она уж там засиделась. Только засиделась она до той поры, когда начинают драть свою глотку петухи…
— Придется ночевать! — говорит хозяин.
— Придется! — говорят гости. — Кто же отважится пойти глухой ночью домой, да еще в такой час, когда ни пройти вам, ни проехать!
— А я пойду, — говорит доктор Василенко,
— Что вы, что вы?! — в один голос со страхом закричали и хозяева и гости.
— А я пойду, — говорит доктор Василенко.
Доктор Василенко — симпатичный, веселый мужчина, прекрасный товарищ и отчаянный парняга…
— Что вы, что вы! Да ограбят же и убьют!..
— А я пойду! Убить они меня не убьют, а если ограбят, черт с ними. Пальтишко у меня такое, что вряд ли разбогатеют. Да еще едва ли так уж и грабят, как об этом болтают… Давайте проверим.
— Что вы, что вы, что вы! Если себя не жалеете, пациентов своих пожалейте!..
— Прощайте! Пойду!
И пошел, дорогие мои товарищи, доктор Василенко домой.
На улице было темновато. От центра не близко…
И хоть доктор Василенко был отчаянным парнягой, хоть и веселым он был мужчиной, товарищи мои, однако ночь была глухая, до центра не близко, а слухи о грабежах свое дело сделали, и было на душе у доктора Василенко все-таки немножечко, по правде вам сказать, муторно.
