Разжать руку было нетрудно — как оказалось, пальцы вовсе не свело судорогой. Минуту он держал ее руки в своих, затем отпустил, и ее сердце мгновенно екнуло из-за утраты этой опоры, после чего бешено зачастило. Но и без опоры, без его поддержки ее лыжи продолжали ровно скользить между его лыжами, словно в стремительном грациозном танце.
— Вы чувствуете лыжи? — спросил Митч.
Это было удивительно, но она их действительно чувствовала. Она даже не забыла правильно перенести свой вес с лыжи на лыжу, когда он увлек ее на крутой вираж. Его глаза одобрительно потемнели, и ее сердце откликнулось бурной радостью. Первый раз в жизни Эмили вдруг почувствовала себя ловкой, проворной, едва ли не отчаянной, и улыбнулась во весь рот.
— Ну как, хоть немножко нравится? — поинтересовался Митч.
— Вы шутите? Мне так и хочется бить себя в грудь и кричать: «Ай да Эмили»!
Митч засмеялся, и его смех эхом отозвался в ее ушах. Этот смех, подумала Эмили, бодрит даже сильнее, чем похрустывание снега под лыжами.
— Вы хороший учитель, — сказала она после того, как они прошли еще один крутой поворот. — Шанталь ошибается.
— Только ей об этом не говорите. — Они заговорщицки переглянулись, но его лицо тут же стало серьезным. — На нашем уроке вождения я скорее провалился.
— Но не по своей вине. — Показалось Эмили, или его взгляд действительно опустился ей на губы, которые словно закололо иголочками. Она перестала улыбаться. Нет, это не было игрой воображения.
— Мне не следовало вас целовать, — произнес он, и шелестящее звучание этого слова окутало ее нежностью, как само прикосновение его губ.
— Почему?
— Потому, что вы у меня работаете.
— Но не двадцать четыре часа в сутки и не по воскресеньям. И кроме того… — Тут их лыжи стукнулись друг о друга.
— Осторожно, — пробормотал он, замедляя скольжение и придерживая ее за плечи. Она оказалась в такой близи от него, что они соприкоснулись коленями. — Кроме того?..
— Я сама хотела, чтобы вы меня поцеловали.
Для этих слов момент был не слишком подходящий. Митч тут же резко остановился, без всякого предупреждения. Но лыжи Эмили продолжали движение, и она с размаху налетела на него.
Прежде чем оторваться от него, Эмили до последней капли просмаковала это мгновенье, впитав все детали в жадную память: соприкосновение тел и вслед за этим запахи мороза, сандалового дерева и мужчины, смешавшиеся в одно целое; его руки, заскользившие по ее спине движением, весьма напоминавшим ласку; прерывистый выдох ей в волосы; его тихий смех.
