Папа. На этот раз Анжело не произнес это слово вслух, но ему не удалось сдержать воспоминания. Они проносились в его голове подобно кадрам старого фильма, обрывочные и слегка расплывчатые, но их оказалось достаточно, чтобы разрушить стену, которой он окружил свое сердце. Он вспомнил, как отец катал его на плечах. Как они с Алексом весело смеялись, когда он по очереди подбрасывал их в воздух.
Ti amo,Papa.
Неожиданно Анжело захлестнула волна сыновней любви, но гнев, обида и страх помогли ему удержаться на плаву. Они смыли воспоминания и слова, которые он забыл больше тридцати лет назад.
Поэтому, когда Лука поравнялся с ним и широко улыбнулся, Анжело стиснул зубы.
— Анжело! Сынок! Я не верю своим глазам.
Пожилой мужчина расставил руки в стороны, чтобы заключить своего давно потерянного сына в объятия, но Анжело сделал шаг назад. Это было не отступление, а сопротивление. От него отказались, избавились, как от ненужной вещи. Он не был таким снисходительным и великодушным, как его брат. Улыбка Луки слегка поблекла, но он кивнул, словно понимал, что их воссоединение не может пройти гладко после всего, что было.
— Я хотел приехать к тебе на виллу после того, как послал тебе подарок, но Изабелла сказала, что мне следует дать тебе время.
— У меня было тридцать пять лет, — спокойно ответил Анжело.
Лука покраснел:
— Я… у меня нет оправданий. Только извинения, которые, я надеюсь, ты примешь.
Анжело проигнорировал его слова.
— В действительности я рад, что ты ко мне не приехал. Я так хорошо провожу здесь время.
Несмотря на его оскорбительные слова, Лука кивнул:
— Здорово. Лучшая компания для отдыха — это молодая женщина.
Разумеется, он знает.
— Да.
— Вы вдвоем могли бы как-нибудь вечером прийти ко мне в ресторан. Я бы угостил вас ужином.
— Мне ничего от тебя не нужно, — отрезал Анжело.
— Я имел в виду всего лишь еду.
Спокойный тон Луки контрастировал с его тоном. Осознав это, Анжело немного смягчился.
— Мы придем на вечеринку, которую запланировала Изабелла. Полагаю, это тебя устроит.
Лука печально покачал головой:
— Как бы я хотел изменить прошлое.
Глаза Анжело начало покалывать. Ему вдруг так захотелось поверить в искренность слов отца, что он испугался и покачал головой:
— Но ты не можешь, Лука. Не можешь.
* * *
Анжело вернулся на виллу, раздосадованный, и принялся измерять шагами гостиную. Кем себя возомнил Лука Казали, если думал, что грусти на лице и извинений будет достаточно, чтобы брошенный им сын простил его? В этих извинениях он нуждался еще меньше, чем в приглашении на ужин.
