Несмотря на это, отчим Атланты, начавший приставать к падчерице еще до того, как она достигла половой зрелости, оправдывался тем, что девочка сама его соблазнила.
В объятиях Зика Атланта чувствовала себя неловко, и секс не доставлял ей удовольствия, отчего их близость теряла последние крупицы романтики. Теперь она понимала — Зику это было безразлично, он никогда не испытывал к ней романтических чувств.
— Что-то не так с вашим десертом? — Вопрос Анжело нарушил ход ее мыслей.
— Нет. Все в порядке. Очень вкусно. — Она взяла салфетку и промокнула уголки губ.
— Тогда почему вы хмуритесь?
— Правда? В любом случае вы тут ни при чем.
— Уверен, дело как раз во мне. — Анжело прищурился. — Я заставляю вас нервничать.
— Я вас умоляю. — Она небрежно махнула рукой. — Из-за чего, по-вашему, я могу нервничать?
— Вас ко мне влечет.
Она раздраженно фыркнула, чтобы скрыть правду:
— И из-за этого я нервничаю?
— Да. В реальной жизни вы не так уверены в себе, как в своих фильмах.
«Он очень проницателен, черт бы его побрал».
— Это потому, что я живой человек, а не вымышленный персонаж, чьи действия и реакции прописаны в сценарии. Вы, напротив, кажетесь чересчур уверенным в себе.
— Правда?
— Да, мой дорогой, — протянула она. — Мне неприятно вам это говорить, но если отбросить в сторону всю вашу напускную храбрость, вы не больше уверены в себе, чем я. Флиртовать и говорить красивые фразы легко, но вы признались, что не способны построить серьезные отношения.
— Я не говорил, что не способен. Я сказал, что не хочу этого.
— Ах да. Для вас не существует подходящей женщины. Я помню. У вас когда-нибудь был роман? Я имею в виду нечто большее, нежели обмен ключами от квартир и регулярный секс.
На его щеке дернулся мускул.
— Я же говорил, что не хочу этого.
— Почему? — Настала ее очередь играть роль психотерапевта. — Неужели вам доставляет удовольствие двигаться по жизни в одиночестве?
— Да.
— Нет. Вы хотите, чтобы другие так думали. Большинство людей на это покупаются. Только не я. Что вы прячете внутри себя от остального мира?
Анжело заерзал на стуле. Его взгляд стал настороженным. Похоже, она попала в точку.
— Знаете, когда я вас сегодня увидел, я хотел развернуться и уйти, — признался он.
— Жалеете, что не сделали этого?
Он не ответил.
— Вам не нравится, когда копаются в вашей душе, — произнесла она.
— Нет. При этом я чувствую себя не в своей тарелке.
Его признание удивило ее.
— В таком случае вы, возможно, в следующий раз хорошо подумаете, прежде чем копаться в чужой.
