. Вдумайтесь в эту цифру, друзья. Подлинная история. Страдания ребенка. Интерес со стороны масс-медиа. Автор, готовый разъезжать по рекламным турне, пока его ноги носят. И все равно — семьсот тысяч.
— По-моему, «Ребенок, которого звали „оно“» — дерьмо собачье, — заявила женщина со свеженьким личиком, и иллюзии Тео относительно ее чистоты лопнули, как мыльный пузырь. — Я ее покупать не стала.
— Ты ее бесплатно получила, — усмехнулся Мэтт.
— Нет, я о другом. По-моему, эта так называемая автобиография сильно… ну… фальсифицирована. А о Малхе я этого не сказала бы.
Мэтт кивнул:
— Да, Малх на голову выше Дэйва Пельцера. Он больше похож на… Анну Франк.
— Продано двадцать пять миллионов экземпляров, — тут же сообщил «Пиксис». — По всему миру и начиная с тысяча девятьсот сорок седьмого. Как выражается Мэтт: уподобляй подобному. А мы обойдем Анну Франк еще до конца этого года. Кстати, мистер Гриппин, какой аванс вы получили, если не секрет?
— Забыл, — ответил Тео, окончательно загипнотизированный пылинкой, которая теперь казалась ему бесконечно малым дельфином, попавшим в бухточку стоялой воды.
— Его ограбили, вот все, что я могу сказать, — сообщила Томоко Стейнберг. — Если бы он сразу обратился к «Океану», мы бы не поскупились.
— О, мне только что в голову пришло, — сказал Мэтт. — Мистер Гриппин?
— Ммм?
— Свитки. Где они сейчас?
— Сейчас?
— Где вы их держите? Оригинальные папирусы?
Тео поднял бокал к губам, от души глотнул вина. Пора бы ему очухаться, скоро к публике выходить.
— Папирусы, — произнес он. — Они у меня дома лежат.
— Даже не в секретном банковском сейфе?
Тео слабо улыбнулся:
— В секретных банковских сейфах документы хранят только персонажи Дэна Брауна да приверженцы какой-нибудь теории заговора. А я живу в самом обычном мире.
— Ну, не знаю, мистер Гриппин, в самом обычном мире, во всяком случае, здесь, в Нью-Йорке, дело обстоит так: если у вас имеется пачка на редкость ценных документов и вы уезжаете в турне, наверняка найдется куча людей, которые постараются залезть в вашу квартиру и их похитить.
— Канада, — сказал Тео. — Я живу в Канаде.
— При всем уважении к вам, мистер Гриппин, слово «канадец» — отнюдь не магический амулет, оберегающий человека от любой беды.
И в тот же миг музычка, звучавшая в развешенных по всему магазину динамиках, умолкла и ее сменил шум, создаваемый большим числом разговаривающих, шмыгающих носами, ерзающих на стульях — в общем, живых людей. Вкрадчивый голос, который Тео не удалось соотнести ни с кем из тех, кому его здесь представляли, произнес: «Благодарим вас за терпение. Проверьте, пожалуйста, выключены ли ваши сотовые телефоны. Сегодня вас действительно ожидает событие исключительной важности. В истории книгоиздательства не часто встречается книга, о которой можно сказать, что она…» — и так далее, и тому подобное. Тео вслушивался в эту болтовню так, точно с ним она никак связана не была, а относилась к чему-то, что он ошибкой принял за представляющее интерес.
