Пока Тео так вот болтал, им понемногу овладевало чувство, что, может быть, зря он выкладывает все это здесь, в гримерной, а не перед камерами, понукаемый вопросами гламурной Барбары Кун, исповедницы звезд. Однако пустенькая физиономия этой калифорнийской нимфетки олицетворяла для Тео широкую публику, над которой он должен одержать победу. Баум убедил его, что первые после выхода книги дни имеют значение абсолютно решающее. «Пятое Евангелие» — не из тех книг, что сами привлекают к себе медленно разгорающееся любопытство публики. «Пятому Евангелию» должно воспламенить воображение всего мира, а для этого требуется продуманная, хорошо организованная кампания.
— Мои свитки — это оригиналы, — говорил между тем Тео, изо всех сил стараясь обаять девушку, которая как раз в эту минуту промокала мясистую ложбинку, отделявшую его нос от верхней губы. — Малх собственноручно записал свой рассказ на папирусе. И Малх был там. Когда творилась, так сказать, Библия. Он был в Гефсиманском саду в ночь предательства Иисуса. Именно ему там ухо и отсекли.
— Да? — проблеск интереса. — А я и не знала. На этой работе каждый день что-нибудь новенькое узнаешь. Вот вчера в нашем шоу выступал один дяденька. Он, типа, главный в мире специалист по насилию над детьми. И открыл часть мозга, в которой хранятся плохие сексуальные воспоминания. Это, типа, особый кусочек фронтальной дули мозга, он всякие картинки принес и все на них точно показывал. И если в этот кусочек вколоть какое-то новое лекарство, то вы избавитесь от всего вреда, который получили из-за насилия. Типа: вот в чем нуждается мир.
— К слову сказать, — устало пошутил Тео, — вы уверены, что я нуждаюсь в таком количестве грима?
— Да вы не волнуйтесь, — ответила она с апломбом очень юного существа. — Это все для того, чтобы кожа не блестела под сильными прожекторами. Без грима вы всем просто потным итальяшкой покажетесь.
По мерной шкале унижений, выступление Тео в «Шоу Барбары Кун» оказалось хуже одних из перенесенных им за последние дни и лучше других. Мисс Кун, по крайности, прочитала книгу, которую большинство других ведущих чат-шоу не осилили, несмотря на ее малую толщину (126 страниц, включая перевод). Представила она его публике отлично — так хорошо и полно, что добавить Тео было почти и нечего. После этого логических курсов действий осталось только два: либо помахать ладонью камерам, отвесить короткий поклон и удалиться, либо заняться серьезным обсуждением «Евангелия от Малха». Ни то, ни другое замыслом шоу не предусматривалось. Тео выступал по телевидению и должен был за четыре минуты создать у зрителей иллюзию неторопливой сложности своей персоны. По счастью, передаче предстояло идти в записи и, по крайней мере, от позорного кривляния перед ордой жующих резинку и то и дело аплодирующих зевак он был избавлен.
