На кофейном столике лежала стопка журналов; взяв их, я обнаружил на одной из глянцевых обложек улыбающееся лицо Линды. Для французского журнала Высокой моды Линда позировала на берегу Сены, а на заднем плане интригующе маячил собор Парижской Богоматери. На обложке британского женского еженедельника снова была Линда, одетая в твид, она брела по лондонскому мосту и выглядела роскошно — элегантная, уверенная хозяйка своей судьбы.
Когда я положил журналы на место, то заметил, что из одного из них выпал клочок бумаги. Это был билет на самолет — из Тель-Авива в Лимасол, израильская авиакомпания «Эль-Аль». Я вспомнил слова Линды о том, что ее семья живет на Кипре. Возможно, она совершила поездку в приливе ностальгии — потянуло в родные места. Значит, она тоже знает, что такое всеобъемлющая тоска по дому, и не важно, насколько самоуверенными мы кажемся.
Я ступил под прохладный душ, позволив воде стекать по моему телу. Мне показалось, что я смываю с себя собственное прошлое — а может быть, вода побуждала меня задуматься о будущем? Я мог поехать в Саусалито с Линдой и попытаться спасти хоть что-нибудь — продать галерею, если понадобится. Покончить с прошлым и жить на Миконосе до конца своих дней. Начать все сначала.
Когда я вышел из душа, Линда возилась в маленькой кухне — ставила в вазу свежие цветы, прибиралась. Легкое бежевое платье и огромная белая роза в волосах. Я вышел к ней голым и попытался схватить ее.
— Ты весь мокрый! — поддразнила она, морща нос. — Накинь хоть что-нибудь.
— У меня есть идея получше. Может быть, ты разденешься и присоединишься ко мне?
— Остынь, парень, — засмеялась Линда, глядя на мой затвердевший член. — Позже.
Она игриво шлепнула меня и вернулась на кухню, чтобы приготовить кофе.
— Прости, что пришлось уйти. Нужно было сделать несколько звонков.
Она варила эспрессо на бутановой горелке, в маленьком кофейнике. Я обнял Линду и поцеловал в шею. Она со смехом вырвалась, держа кофейник подальше от огня. Кофе, цвета шоколада, запенился и перелился через край.
— Видишь, что я из-за тебя натворила?
Я вытер пролитый кофе, наблюдая за тем, как она разливает эспрессо в две маленькие чашечки. Я взял свою и последовал за Линдой в гостиную. Она молча пила кофе, а потом заговорила:
— Послушай, мне жаль, но сегодня я должна уехать в Афины.
— В Афины? Зачем? — Я почувствовал, что шанс хорошо провести день ускользает от меня.
Она ненадолго замялась.
— Деловая поездка.
Линда снова надела маску холодной отчужденности, сквозь которую нельзя было проникнуть. Я попытался скрыть разочарование, призвав себе на помощь весь свой стоицизм. Мне нужно было разобраться с иконой.
