Но — самоубийство в перчатках? Почему она была так уверена, что это — самоубийство? Но она чувствовала, что права.
Ну конечно! Если это не самоубийство, то куда исчез убийца? Она понимала, что он не шел по пляжу от Лесстон Хо, так как она вспомнила о пустой гладкой полоске песка. Имелась только ее собственная линия следов, ведущих через гальку. В направлении Уилверкомба песок был тоже нетронутым, если не считать одиночного следа ног — по-видимому, покойного.
Мужчина, в таком случае, в одиночестве спускался к пляжу. Пока его убийца не подошел с моря, он был один, когда умер. Сколько времени он уже мертв? Совсем недавно был прилив, а на песке не осталось следов судна. И, конечно, оно не поднималось в сторону моря, будучи обращенным к скале. Сколько времени прошло с тех пор, как глубина воды стала достаточной, чтобы лодка смогла появиться вблизи трупа?
Гарриэт страстно желала знать больше о сроках приливов и отливов. Если бы здесь случайно оказался Роберт Темплтон в зените своей блистательной карьеры, чтобы расследовать загадку моря, Гарриэт пришлось бы рассматривать все с его позиции. Педантично относясь к своей работе, она всегда избегала проблем моря-и-берега, в которых не разбиралась. Несомненно, совершенному, образцовому Роберту Темплтону было известно об этом все, но это знание скрывалось в пределах его призрачного идеального мозга. Ладно, сколько же времени был мертв этот человек в данном случае?
Это тоже было бы известно Роберту Темплтону, ибо среди других предметов он закончил курс медицинских наук и никогда не выходил без термометра и другой соответствующей аппаратуры для определения, свежий ли труп или нет. Но у Гарриэт не имелось термометра, а если бы он у нее и был, она не знала, как им воспользоваться для получения нужного результата. Роберт Темплтон привык беззаботно изрекать: «Судя по состоянию оцепенения и температуре трупа, я определил бы, что смерть наступила тогда-то и тогда-то», и он не учитывал бы такие незначительные детали, как сколько градусов по Фаренгейту, показывает аппарат. Что касается оцепенения, разумеется, не наблюдалось и следов его присутствия, как и следовало ожидать, так как оцепенение, а Гарриэт об этом немного знала, обычно не наступает от 4 — 10 часов после смерти. На синем костюме и коричневых ботинках не имелось следов влаги от морской воды, а шляпа все еще лежала на скале. Однако четырьмя сами раньше вода должна была покрыть скалу и следы ног. Трагедия, наверно, произошла намного раньше, чем это. Гарриэт положила на труп руку. Он казался совсем теплым. Но любая вещь была бы теплой в такой жаркий день. Затылок и макушка покойного были почти такими же горячими, как поверхность скалы. Под ней, в тени, ощущалась прохлада, но не более, чем в руках Гарриэт после того, как она окунула их в морскую воду.
