Буреполомский дневник | страница 7
17–30
Выматывает, всю душу вынимает проклятый этот кашель, осточертевший бронхит. Как будто заноза сидит там – очень–очень глубоко в дыхательных путях, и никакой кашель давно уже не способен достать это проклятое место, чтобы "почесать" его, удовлетворить это, в общем–то, пустяковое раздражение слизистой оболочки бронхов. Более того: ничем не помогая решить эту основную проблему, этот постоянный надрывный кашель ещё и страшно выматывает всё тело, порождая со временем – 2–3 дня после начала "спектакля" – сильную боль, – раньше, годы назад, у меня от этого болело под рёбрами и вокруг живота; а теперь вот почему–то кашель отзывается жуткой болью в ногах, спереди и по бокам выше колен, особенно в левой. Как будто сводит их – такой силы боль, иногда даже вставать приходится.
За почти 2 года заключения это уже 4–й или 5–й раз начинается у меня этот бронхит. До сих пор самый тяжёлый был первый раз – ещё на "Матросской Тишине" весной 2006, когда там ради "дороги" открывали каждый вечер окно, и я, лёжа голый под одеялом, простудился. Дохал больше 2–х недель, было очень тяжко и мучительно, но потом прошло. После этого – в июле 2007 на Нижегородском централе, в транзите; потом – уже тут, в Буреполоме, после выхода 31 августа из больницы, дня через 2, кажись. Может быть, и ещё осенью этой было, но не помню уже. А вот этот, нынешний заход – самый тяжёлый за все два года, без сомнения.
В общем–то, наступило то самое, – самое страшное, – время, которого я ещё осенью в душе, инстинктивно, так боялся. Уже январь, разгар зимы; мороз – 30–35 градусов, и это, увы, только начало, впереди ещё крещенские морозы; я простудился и болею, мучаюсь этим саднящим, изматывающим кашлем, а ещё пару дней назад – была и температура. Самое страшное, чего больше всего боишься, – вот оно, наступило, ты уже в нём. Надолго ли меня хватит, будут ли силы, чтобы пережить эту зиму, – чёрт его знает. Стоицизм и мужество эти испытания воспитывают, да, – если хватит сил выдержать их до конца. А в этом как раз уверенности нет...
7.1.08. 17–12
Проходит наркоз, и возвращается боль, – когда сразу, резко, а когда постепенно. Наркозом тут может служить всё, – и книги (в первую очередь), и сон, и "нечаянная радость" от какой–нибудь хорошей новости, от недавнего свидания, любое занятие, что угодно, – только бы занимало как–то мозги и отвлекало от окружающей действительности. Но всё равно – рано или поздно ты закрываешь прочитанную книгу, и снова вспоминаешь, что сидеть тут тебе ещё три с лишним года (1168 дней на сегодня, если быть точным), и с этой банальной, уродливой, но непреодолимой грубой истиной ничего нельзя сделать, – с ней, и в ней, надо жить, прожить все эти три с лишним года, и деваться от этой ужасной перспективы некуда... Как бывает, когда видишь какой–нибудь страшный, ужасный сон, и изо всех сил хочешь проснуться, ибо понимаешь, что это всё–таки сон. А тут – проснуться не получается, и каждый раз как будто падаешь разом куда–то в бездонную пропасть, каждый раз обрывается сердце, когда доходит до сознания: этот твой страшный сон о трёх ещё годах где–то, в каком–то ужасном месте, на краю земли, – это не сон, а страшная реальность...