— Что ты хочешь показать мне? — спросила Бадра.
Хепри остановился перед входом в небольшое, знакомое ей ущелье.
— Сюда, — показал он жестом.
Они вошли в ущелье, с обеих сторон над ними нависали стены известняка. Наконец Хепри остановился возле больших валунов.
— Здесь, — удовлетворенно сказал он.
От восторга у нее перехватило дыхание. На поверхности большой известняковой скалы Хепри вырезал поясное изображение египетской кобры. Ее голова с раскрытым капюшоном зловеще нависала над ними, прекрасная в своем порыве нападать.
— Я хотел, чтобы ты увидела это при лунном свете. — Он любовно дотронулся до своего творения. — Когда светит луна…
— Она выглядит как настоящая, — восхитилась она.
— Именно в этом месте я получил свой тотем Кобры, поэтому я хотел запомнить его, — Хепри указал ей на тонкий шиповник около валуна.
— Расскажи мне, — нетерпеливо попросила она.
— Мы с Джабари были на охоте, искали мелкую дичь. Он как раз проходил мимо скалы, и вдруг мы услышали змеиное шипение. Я первый увидел змею, которую мы потревожили во время отдыха.
— Ты убил ее?
— Нет. Отец говорил мне, что эти кобры не выплевывают яд и считаются в Египте священными, их почитают как покровителей царей. Если бы я убил ее, тогда с Джабари случилась бы беда. И я вспомнил трюк, которому меня однажды научил старый заклинатель змей. Я взял ружье и заставил змею обвиться вокруг ствола. И она успокоилась. С этого времени я стал известен как Кобра, человек, который действует так же быстро, как змея.
Она улыбнулась, припомнив, как его удивительная реакция удержала ее руку, когда она хотела покончить с собой.
— Ты действительно Кобра. Твой тотем верно тебе служит.
Он внимательно смотрел на нее в переливающемся свете луны. Луна. Ее тезка. Он показал на небо.
— У вас одно имя. Но даже красота полной луны меркнет рядом с тобой, Бадра.
К ней вернулась ее прежняя тревога. Она взглянула на кружево звезд, раскинутое на ночном небе.
— Но нет ничего прекраснее звезд. Мне кажется, что я могу дотронуться до них, как до тех сверкающих драгоценностей, которые я однажды видела в Каире.
— Ты прекраснее всех звезд на небе Египта.
Его хриплый голос ласкал, как теплый бархат. Хепри слегка обнял ее плечи. Его тело дышало жаром, как разгоревшееся пламя костра.
— Джабари освободил меня от клятвы не прикасаться к тебе. Ты… ты хотела бы, чтобы я поцеловал тебя? — мягко спросил он. — А, Бадра?
«Да», — кричало ее сердце.
В ее душе росла надежда. Она рассматривала его в лунном свете. По коже у нее побежали мурашки от звука его голоса, когда он нежно и мягко произнес ее имя. Она отшатнулась и съежилась, страшась и в то же время страстно желая этой новой близости, этой обжигающей страсти. Он провел пальцем по ее щеке и дальше — по дрожащим губам. Она кивнула:
