Акт, который причинял ей только боль, Найле не принес ничего, кроме наслаждения. Бадру захлестнула волна ревности. Ее телохранитель не принадлежал только ей. Она горела желанием испытать тот же самый восторг, который испытали Хепри и Найла, почувствовать тяжесть его тела, ощутить крепкость мускулов, которые должны защищать ее. Но она все еще была напугана. По этой причине она оттолкнула его…
Легкое покашливание отвлекло ее от этих воспоминаний. В смущении обернувшись, она увидела Хепри, который стоял, положив руку на рукоятку меча. Он смотрел на нее нежным и удивленным взглядом Она покраснела: ведь он застал ее у шатра подслушивающей за Элизабет и Джабари.
— Бадра, — мягко позвал он, — пойдем погуляем?
Он замедлил свой шаг, чтобы она поспевала за ним. Когда они дошли до ее шатра, Хепри ласково погладил ее по щеке.
— Мой брат и его жена страстно желают иметь еще одного ребенка. Это ведь естественно, правда? Когда-нибудь и ты захочешь этого.
В волнении она отвела взгляд.
— Ты не любишь детей? Я знаю только один способ, чтобы их иметь, — сказал он. Его голубые глаза сверкнули.
— Меня ждет работа, — пробормотала она.
Когда она наклонилась, чтобы войти в свой шатер, он легко сдавил ее запястье.
— Жди меня у моего шатра, когда взойдет луна, — сказал он ей. — Я хочу тебе кое-что показать. Что-то особенное.
В ожидании вечера Бадра терзалась страхом и в то же время сгорала от любопытства.
Когда Хепри встретил ее, полная луна уже давно сияла на небе. Ее голубоватый свет серебрил его темные волосы, выбивавшиеся из-под голубого тюрбана, и переливался на стали его сабли.
Они шли в тишине уснувшего лагеря мимо потухших кострищ и шатров, служивших приютом воинам и их семьям. Тишину нарушало лишь шуршанье песка, шевелимого ветром, и ржание лошадей.
— Сегодня очень тихая ночь, — сказала она.
— Разве ты не слышишь этого?
— Чего?
— Звука ночи, — сказал он мягко. — И страсти.
Сначала она не слышала ничего, потом ее слух стал улавливать другие звуки. Приглушенные вскрикивания женщин чередовались с глухим рычанием мужчин. Шелест ткани, шепот голосов, слившиеся тела. Что-то темное, животное, чувственное было во всем этом, это был танец эротических звуков. Он обрушился на ее чувства, давая волю ее фантазии.
— Когда мужчина и женщина получают удовольствие от близости друг с другом, возникает музыка любви. Звуки этой музыки — самые сладостные звуки пустыни, — между тем спокойно говорил ей Хепри.
Они прошли мимо шатров и коновязи и вышли на горную дорогу. Бледный свет луны высвечивал черно-серые тени неровных камней. Хепри продолжал идти дальше.
