Братья приблизились к везиру на длину стебля, пали ниц, потом выпрямились и сели, поджав ноги.
— Мудрый Анхи, строитель нижнего заупокойного храма царя, обратился с прошением от имени своего младшего брата, скульптора Мериптаха, — доложил чиновник.
— Письменно? — поинтересовался везир.
— Да, муж правды, они написали все по форме, — подтвердил докладчик.
— Говори, — везир повернулся к Анхи.
— Позволь, премудрый, поздравить тебя с рождением племянника — усладой твоих очей!
— Спасибо, Анхи, тобою сказанное приятно мне. Как идет строительство?
— По воле богов. Еще порадую тебя: на брата моего Мериптаха с неба упало вдохновение... Задумал он скалу, что возле нашего строительства, оживить скульптурой в образе льва с головой и лицом твоего отца, нашего царя, владыки Обеих Земель, да будет он жив, цел, здоров!
С первых же слов Анхи Иунмин уловил всю необычность замысла, и на лице его отразилось сильное волнение.
— Воистину боги озарили твоего брата! — воскликнул он, выслушав прошение.
— Тобою сказанное повторил ранее брат твой Мериб, начальник строительных работ царя.
— Он уже знает? — обрадовался Иунмин.
— Дозволь доложить... — робко вмешался в разговор курьер.
— Говори.
— Начальник белой палаты, казначей, брат твой Сехемкарэ, следует сюда...
— Торопи его, торопи. Он очень нужен сейчас!.. А, вот пришел ты, брат, пришел ты в самое время. Садись, прошу тебя, слушай мною говоримое.
Пока высокопоставленные вельможи обменивались мнениями, Мериптах исподволь рассматривал их самих, длинные одеяния — привилегию высокорожденных, — всматривался в их лица. Он впервые видел их так близко и впервые был в таком важном присутственном месте. Наблюдая за тем, как оживлялось лицо Сехемкарэ, он понял, что дело его осуществимо, на душе становилось легко и свободно, а мир — в эту минуту — казался ему населенным лишь добрыми, счастливыми людьми.
— Брат твой, Анхи, — обратился наконец Сехемкарэ к архитектору, — оправдывает свое имя: он действительно любим богом Птахом, говорю я! Обещаю тебе уговорить Хем-ефа утвердить ваше прошение...
— Благодарю тебя, начальник двух житниц, — пал ниц Анхи. — Позволь предсказать тебе долгую жизнь. Друг мой Кар учил меня распознавать долголетие на лицах людей.
— Хорошо, Анхи, хорошо, говорю я.
Если б знали они тогда, что оба будут жить при пяти фараонах! Что не раз еще вспомнят этот разговор...
— А каково мнение главного скульптора Белых Стен Рэура, который находится сейчас в южных каменоломнях? — спросил Иунмин.
