— Садись, — сказал офицер, когда они вошли. — Расскажи-ка о себе. Если ты не из Кастра Сангвинариуса, то откуда же? Как ты попал сюда?
— Я прибыл из Германии, — ответил фон Харбен.
— Да ну! — удивился офицер. — Там живут дикие, темные варвары. Они совсем не говорят на языке Рима, даже так, как ты.
— И когда ты в последний раз видел варваров-немцев?
— Я? Да никогда, но наши историки их хорошо знают.
— И когда же ваши историки писали о них в последний раз?
— То есть как это когда? О них говорит сам Сангвинариус в своем жизнеописании.
— Сангвинариус? Что-то не припомню такого, — сказал фон Харбен.
— Сангвинариус сражался против германских варваров в 839 году по римскому летоисчислению.
— То есть около тысячи восьмисот тридцати семи лет тому назад, заметил фон Харбен. — Надеюсь, ты согласишься, что с тех пор произошли большие изменения.
— С чего бы? — спросил офицер. — Со времен Сангвинариуса у нас здесь все осталось по-прежнему, а он уже тысячу восемьсот лет как мертв. Не может быть, чтобы варвары хоть как-то изменились. Такое случается только с римскими гражданами. Ты утверждаешь, что пришел из Германии. Может, ты попал в Рим в качестве пленника и там приобщился к цивилизации, но твоя одежда какая-то странная. Ни в Риме, ни в других известных мне местах такой не носят. Рассказывай все по порядку, я слушаю.
— Мой отец — врач-миссионер в Африке, — начал фон Харбен. — Всякий раз, когда я его навещал, я слышал о Потерянном Племени, что, судя по слухам, проживает в этих горах. Туземцы рассказывали загадочные истории о людях белой расы, которые обосновались в глубине гор Вирамвази. Они говорят, что на самом деле в горах обитают духи умерших. В общем, я явился сюда, чтобы проверить, насколько это соответствует истине. Но мои проводники испугались и бросили меня на полпути. Со мной остался только один. С ним мы спустились в каньон. Нас тут же схватили и доставили сюда. Офицер задумался.
— Может, ты и не обманываешь, — заявил он после минутной паузы. Одежда твоя совсем иная, чем носят в Кастра Сангвинариусе, и говоришь ты по-нашему с таким странным акцентом и с таким большим усилием, что сразу ясно, что этот язык для тебя не родной. Придется рассказать о твоем появлении императору. Пока же отведу тебя в дом моего дяди Септимуса Фавония. Если он поверит твоему рассказу, то сможет тебе помочь, ибо он имеет большое влияние при дворе императора Валидуса Августа.
— Ты очень добр, — сказал фон Харбен. — Мне действительно понадобится друг, раз в твоей стране, как я погляжу, господствуют обычаи императорского Рима. Я рассказал о себе все, а теперь твоя очередь.
