— Хорошо, сенатор, — сказала она и вышла из палаты.
Харрисону сейчас нечего было сказать Мэджин. Его раздражало, что она подгоняет его. Хорошо еще, что ее не пропустят к нему в палату. Он закрыл глаза и попытался расслабиться. Но Мэджин… Что же все-таки делать с Мэджин?
Бритт лежала в постели, слыша, как Энтони пытается дозвониться до Элиота, находящегося сейчас в Женеве. Кажется, он никак не мог добиться толку от телефонистки, плохо говорящей по-английски, что его страшно раздражало.
Сердечный приступ Харрисона подействовал на Энтони сильнее, чем она ожидала. Впервые Бритт увидела в его глазах нечто, чего раньше никогда не замечала, — страх. Даже узнав, что Харрисону стало лучше, Энтони не успокоился, страх не вполне покинул его, и уравновешенность, присущая ему обычно, все еще не вернулась к нему.
Так взволнован он был, лишь когда говорил о смерти Кэтрин или о своих отношениях с матерью, Энн Мэтленд. Обычно мало что из событий внешнего мира задевало его. Но болезнь брата буквально выбила его из колеи привычного хода жизни.
Судя по репликам Энтони, доносящимся из соседней комнаты, ему удалось наконец связаться с Женевой, он говорил с Моник. Бритт слышала его объяснения. Ответы Моник Бритт могла только вообразить, но, слыша реплики Энтони, сделать это не представляло труда.
Бедный Элиот! Бритт все еще чувствовала себя виноватой перед ним. Когда они, будучи в Дели, услышали, что у Моник нервный срыв, она не придала этому большого значения. И не особенно верила, что переезд в Швейцарию способен наладить их супружеские отношения. Позже, когда они узнали, что Моник беременна, Бритт начала кое-что понимать.
Дженифер родилась в конце мая 1985 года, значит, Моник была беременна уже в то время, когда они с Энтони приезжали в Индию. Но то, что Бритт знала и слышала о Моник, не давало ей уверенности, что это ребенок Элиота. Когда они обсуждали эту тему, Энтони сказал, что, поскольку Элиот принял ребенка как своего, им не приходится сомневаться по этому поводу. Но Бритт отнеслась к подобным рассуждениям скептически.
Несколько месяцев Моник провела в санатории на Лонг-Айленде, недалеко от родительского дома. Для визитов вежливости это слишком далеко от Вашингтона. Энтони виделся с Элиотом, когда тот приезжал в Вашингтон. Но это был кратковременный визит, они пообедали вместе, вот и все. У Бритт в это время экзамены были в самом разгаре, так что она не смогла выделить на встречу с пасынком ни минуты.
