Он взял ее под руку, и они прошли вдоль ограды. Огромные темные глаза Мэджин Тьернан были прекрасны, как и всегда, но Харрисон заметил это и умилостивился только сейчас, когда они в молчании шли по тротуару. Оторвавшийся от ветки лист, падая, медленно проплыл мимо них в тихом утреннем воздухе. Харрисон, все еще встревоженный возможностью попасться кому-нибудь на глаза, искал укромное место, где они могли бы присесть.
— Я же просил тебя никогда не звонить мне домой, — сказал он после того, как его дыхание окончательно пришло в норму.
— Прости, что я сделала это. Ведь твоя жена не знает меня. Я сказала, что я твоя сотрудница.
— Эвелин знает всех моих сотрудниц, Мэджин, во всяком случае всех тех, кто может звонить мне в шесть сорок пять утра.
— Я боялась, что позже не застану тебя. А мне нужно поговорить с тобой до того, как ты уйдешь на работу.
— Да у меня до вечера никаких особых дел нет. Кроме встречи с Томми Бишопом в час, это по семейной части. А потом — ланч с братцем.
— Я ведь не знала…
Они нашли удачно стоящую скамейку: с улицы незаметно, а вид с нее открывается прекрасный, прямо на Рок-Крик парк. Мэджин сидела с поникшей головой, не проявляя желания посмотреть на него. Он изучал ее профиль, опущенные глаза, ее грудь и всю фигурку под синим драпом костюма. Мэджин Тьернан принадлежала к числу тех хорошеньких, полногрудых женских особей, чья суть — сексуальность, а все остальное — лишь контекст. Ему нравились ее понятливость и добросердечие, но все ее достоинства бледнели перед физическим совершенством, которым она и пленила его.
Вот и сейчас Харрисон почувствовал возрастающее желание и сумел подавить гнев. Он взял ее за руку.
— Что за спешка, Мэджин? Зачем я тебе так срочно понадобился?
Она впервые с тех пор, как они встретились, посмотрела на него. На лице ее отчетливо проступало страдание. Это удивило его. Других людей он часто видел в расстройстве. Даже Эвелин имела подчас несчастный вид по причинам, которые ему казались неосновательными. Женщины вообще более обидчивы и гораздо легче мужчин расстраиваются; часто их выводят из равновесия такие вещи, о которых мужчине не придет в голову даже задуматься. Но чтобы Мэджин имела такой разнесчастный вид…
— Так что же случилось? — снова спросил он.
— О Господи… — Ее глаза увлажнились. Не хватало еще только, чтобы она заплакала. Но она сжала свои пальцы в кулаки и постаралась овладеть собой. — Харрисон… Харрисон, я беременна.
