— Конечно. Не беспокойтесь об этом, вам и без того сейчас нелегко.
— Я действительно теперь немного не в себе, но с удовольствием поужинал бы с вами и Энтони перед тем, как вам уезжать.
— Это было бы хорошо, но прошу вас, не связывайте себя обязательствами. Мы действительно все поймем. Поверьте.
Они подошли к авто, он открыл дверцу, и она, повернувшись к нему, сказала:
— Благодарю вас, Элиот, за прекрасный вечер. Спасибо, что присмотрели за мной. Я знаю, Энтони тоже будет вам весьма признателен.
— Рад, что вам понравилось, Бритт. — Он улыбнулся и протянул ей руку, она взяла ее. Рукопожатия не было, просто они держались за руки. — Передайте Энтони, я что-нибудь придумаю, и мы втроем обязательно встретимся.
— Бедный мой возлюбленный, и угораздило же его подхватить эту кенийскую заразу, но думаю, он вот-вот поправится. — Она вздохнула. — Я припугнула его, что, если он не одумается, ему придется устраивать мне второй медовый месяц, но это, кажется, не особенно его напугало.
Они улыбнулись друг другу. Ее золотистые волосы блестели в лунном свете. Она взглянула ему прямо в глаза.
— Ух… Ну и наболтала я вам сегодня… Элиот, можно вас попросить об одной вещи?
— Конечно.
— Пусть этот разговор о президентстве останется нашей тайной. Некоторые вещи, сказанные по дружбе, для посторонних ушей звучат подчас просто нелепо.
— Бритт, ваш секрет останется при мне, не сомневайтесь. Я не выдам его даже Энтони.
Она улыбнулась и проскользнула на заднее сиденье машины.
— Спасибо вам, — сказала она, выглянув, и лунный свет упал на ее лицо. — Доброй ночи.
— Доброй ночи, Бритт.
Он закрыл дверцу и постучал по крыше машины костяшками пальцев. Мотор ожил, и машина тронулась с места, оставив его одного в ароматах индийской ночи. Когда огоньки машины скрылись из виду, Элиот подумал о том, в какой ужас он сам превратил свою жизнь. Ведь если бы он не женился в свое время на Моник, то мог бы надеяться встретить такую девушку, как Бритт.
* * *
Джамна, открывая Элиоту ворота, кланялся и ухмылялся в свете фар. Элиот поставил машину в гараж и вышел во дворик. Слуга ждал его у лестницы, чтобы сопроводить до двери. В доме было темно.
— А что, миссис Брюстер нет дома?
— Нет, сахиб, — сказал Джамна, огорченно качая головой. — И весь день не было.
— Она звонила?
— Нет, сэр. Ни разу.
Элиот молча поднялся по лестнице. Джамна открыл перед ним дверь, и они вошли, сначала хозяин, потом слуга. Когда Джамна оставался один, он не зажигал в доме света, сидел в своей конурке с одиноко горящей свечкой. Элиот включил свет в гостиной и осмотрелся, будто надеясь обнаружить кого-то, затаившегося во тьме, но здесь все было так, как он оставил. Выключив свет, он пожелал слуге спокойной ночи и через темный дом отправился в супружескую спальню.
