— И каким же это образом я буду на нем тренироваться? Он президент фирмы, а я — «подай — принеси — пшла вон». Мне его с утра начинать подкарауливать или завести привычку пить кофий на двадцать шестом?
— А ксерокс? Ты же уже пробовала — получилось!
— Он что, тупой? Он же догадается.
Гай заерзал на стуле:
— Ой, девочки, прям не могу — до того охота пойти и отксерить на двадцать шестом хоть что-нибудь!
Рози мрачно буркнула:
— Не забудь, повторяй про себя: я мужчина. А Норвуд…
— Рози, ты злая. Вы с Филом вообще помолвлены полгода. Потом, я же не заигрывать с вашим боссом иду на ксерокс, я так, для тонуса.
— Перебьешься. Эмили, не волнуйся! Ни о чем Норвуд не догадается. Мужики такие дураки…
— Если он такой дурак, то как же я его заинтересую? Ну, будет он мне тупо чинить ксерокс…
Голос Рози приобрел бархатные обертона мурлыкающей пантеры:
— Починит — починит — а потом в его серых глазах ты заметишь особенный огонек…
Эмили добросовестно задумалась. Как выглядят особенные огоньки в глазах президентов корпорации? Нет, не так: смотрел ли кто-нибудь на Эмили с таким вот огоньком в глазах?
Что ж такое, все знают про огонек, а она нет. Дело еще хуже, чем она предполагала.
К счастью, обед закончился, и Эмили смогла вырваться из смертельно — нежных объятий лучших друзей. Следующие несколько часов она посвятила исключительно работе, яростно перекладывая стопки документов из папки в папку и стараясь не думать о Ричарде Норвуде. Вполне естественно, что в результате думала она только о нем.
Видимо, некоторые мысли способны материализоваться, потому что без пятнадцати шесть прямо над головой Эмили раздался негромкий мужской баритон:
— Привет. Эми? Вернее, Эмили?
Она подняла голову и превратилась в ледяную статую. Прямо перед ее столом стоял Ричард Норвуд.
Господи боже… Святая Мадонна… чтоб мне провалиться…
Не думай о Мадонне! Думай о Ричарде Норвуде. Начинай флиртовать немедленно, тупая корова!
Не смей называть меня коровой! Ты это вообще я! А что это у Ричарда Норвуда в руках? Мятая бумажка какая — то…
Ричард Норвуд смущенно кашлянул и положил перед Эмили немилосердно измятый листок.
— Вот. Нашел в ксероксе.
Ей было достаточно одного взгляда, чтобы понять: это конец.
Волна жара окатила ее сначала с головы до ног, а потом обратно, с ног до головы. Эмили сидела, страстно мечтая провалиться до самого первого этажа, лишь бы не видеть то, что лежало перед ней.
К сугубо конфиденциальным документам в корпорации относились отнюдь не только стенограммы деловых переговоров. В этот же список были включены и личные резюме топ — менеджеров компании, и одно из таких резюме, совершенно непотребного вида, лежало перед Эмили на столе. То есть это сейчас оно лежало. А до этого она забыла его в ксероксе. Тупая корова.
