Словно стремясь опровергнуть гневные лейтенантские слова, в кузове отчетливо загремел металл.
– Товарищ лейтенант, сами же говорили – там боеприпасы! – испуганно прислушался ефрейтор Резинкин. – Сейчас как тряхнем чего-нибудь – и потом точно взлетим!
– Давай-давай, чтобы педаль от пола не отрывалась! – подбадривал Мудрецкий подчиненного. – Ну, взлетим, и что? Петрушевский вон как летал, как летал! Так и мы – сразу на ракетной тяге двинемся!
– Так ведь дорога же!.. – Резинкин судорожно хватался за дергающийся руль. – Если бы хоть колея была!.. Или асфальт нормальный!..
– Отставить разговоры! Вперед и вверх, а там!.. Где я тебе посреди России нормальный асфальт найду? Сам знать должен!
Впереди замаячила огромная, подсвеченная красными огоньками фура дальнобойщика. Синеватый квадрат, занявший половину трассы, довольно быстро приближался. Время от времени из-за него выплескивалось черное облако дизельной копоти.
– Так, Резинкин, пошел на обгон! Нечего за этим ящиком тащиться!
– Нельзя нам сейчас на обгон, товарищ лейтенант! – Лицо водителя проступило в полумраке кабины отчетливым белым пятном. – Подъем же впереди! Нельзя на подъеме! И так не тянем, а если впереди еще один? А если встречный сверху?!
– Ладно, не дрожи, выберемся наверх – сразу обходишь! Вот, блин, хуже танка! – Мудрецкий закашлялся от хлынувшего в кабину едкого солярного выхлопа. – И что, я теперь всю дорогу должен у него под хвостом нюхать? Или пока он свернуть не решит? Так если он на эту трассу вырулил, ему до самого Вольска больше некуда!
– Сейчас, сейчас, товарищ лейтенант, уже подъемчик кончается, сейчас обойдем его... Вот же сукины дети! – Резинкин зажмурился от хлынувшего в стекло света. – Ну, блин, видишь – люди едут, какого хера дальний врубил!
Мимо просвистел длинный джип, до самой крыши увешанный сияющими прожекторами.
– И сам угробится, и остальным жить не даст. – Резинкин сплюнул в открытое окно. – Так, вылезли, сейчас обгоним эту дуру...
«Шишига» вильнула влево, застонала мотором – и тут пришла очередь Мудрецкого ослепнуть от жгучего белого пламени. Грузовик крутануло, заскрипели тормоза, что-то звонко чирикнуло по бамперу. Кокарда на лейтенантской кепке с лязгом попробовала на прочность лобовое стекло, а из кузова загромыхали знакомые раскаты сибирских матюгов.
Не успели отплясать перед глазами разноцветные сполохи, как в ответ Простакову откуда-то снаружи послышались длинные очереди смачных выражений, но на этот раз высказанных явно местными жителями. Говор родного Саратова Мудрецкий не спутал бы ни с чем. Кабина качнулась, взвизгнула распахнутая дверца, и все тот же местный житель злобно-радостно заорал:
