В тот момент Катрин было все равно. Поэтому она отвечала — коротко, но терпеливо — даже на такие вопросы, как: «Почему ты одна?», «Сколько же времени нужно, чтобы высушить такие волосы феном?», «А чем ты еще занимаешься?» В конце концов Георг спросил:
— А какое у тебя хобби?
— Трахаться, — ответила Катрин.
При этом она осознанно и с наслаждением подумала о Хервиге. Она много бы дала за то, чтобы он присутствовал при этом разговоре.
Георг, похоже, не ожидал такого ответа, но он ему явно понравился.
— Это и мое хобби! — сообщил он, заговорщически ухмыльнувшись, и попросил счет.
Катрин не жалела, что он тогда подвернулся ей под руку. Она сразу вспомнила, как у них с Хервигом все начиналось и почему она в конце концов поставила на нем крест.
В дешевом отеле для любовных свиданий были шампанское, арахис и мягкая мебель для любой позы. Ей льстило возбуждение Георга. И было приятно осчастливить мужчину именно тем, что он считает самым большим счастьем в жизни. Она порадовалась за него, когда он быстро кончил, и за себя — когда он быстро ушел. Он посмотрел на часы, тоже, судя по всему, вполне довольный.
— Завтра в это же время? — сказал он, пожимая ей на прощание руку.
— Пожалуй, чуть позже, минут на пятнадцать, — ответила Катрин.
Ответ показался ей настолько остроумным, что она с трудом сдержалась, чтобы не расхохотаться.
Во всяком случае, это кафе она навсегда вычеркнула из своей жизни. А Георга и подавно.
История с рождественской собакой, судя по всему, тоже была пройденным этапом. Этот тип опаздывал уже на двадцать минут. Вполне достаточно, чтобы с чистой совестью уйти. Встреча не состоялась, зато она благополучно унесла отсюда ноги, цела и невредима. На улице шел ледяной дождь. Ей сегодня еще предстояло принять семь пациентов. Вечером можно будет сходить с друзьями в кино.
В эти немногие оставшиеся от обеденного перерыва минуты она вдруг ощутила непреодолимую потребность вознаградить себя чем-нибудь. К счастью, до ближайшего итальянского магазина обуви было всего несколько шагов. Прохожие напоминали замерзшие водяные столбы. Под козырьком киоска с глинтвейном Санта-Клаус отжимал мокрую шапку. Рядом с ним лежала, свернувшись калачиком, крупная собака на поводке. Поводок, натянутый как струна, был в руках у хозяина, который тянул его на себя, изогнувшись, как серфингист в эпицентре торнадо. «Чего только не увидишь!» — покачала головой Катрин.
