Арсенал средств, вроде, и невелик, но всё это очень неприятно.
Но встречи с Женей, похотливые мысли о ней, увлекали Серёжу настолько, что он лишь отметил про себя, что Леночка всё знает. Ну и что? Умереть теперь, что ли?
Каждый вечер Серёжа мчался на свидание к Жене.
Оказалось, что кино — это хорошо, но всё же дорого.
В итоге их приютом стал городской парк.
Точнее, их приютом стал крытый павильон, в котором вечерами происходили баталии шахматистов и шашистов.
Путём проб и ошибок Серёжа определил, что именно шахматный павильон совершенно не интересует стражей порядка, и в своих вояжах они почему-то обходят его стороной.
Вероятно, это происходило потому, что шахматный павильон стоял в стороне от всех прочих парковых заведений и сюда, как правило, заглядывали лишь те, кому это было нужно, то есть, шахматисты и шашисты.
Серёжа и Женя подходили к павильону в половине девятого и робко стояли в тени деревьев, ожидая, когда наследники Роберта Фишера и Александра Алёхина утолят свою страсть к сицилианской защите и гамбиту Эванса.
Потому что у Серёжи и Жени была своя страсть и её тоже нужно было утолить.
Как правило, дольше всех за доской сидели лысый старичок и парень лет двадцати. Он был высокий, немного сутулый и сильно походил на Фишера в молодости. Серёжа про себя так и назвал его — "Фишер". Лысого Серёжа прозвал — "Решевский".
Потому что Серёжа не был чужд шахмат. Кто ещё мог так самозабвенно резаться с Фишером? Конечно же старина Самуэль Решевский!
Тётка, обслуживавшая павильон, делала, казалось бы, всё, чтобы показать своим увлечённым клиентам, что их время подходит к концу: она шумно подметала пол, гремела ведром, вытирала освободившиеся шахматные столики, пересчитывала коробки с фигурами, но всё это оказывало слабое воздействие на "Фишера" и "Решевского".
Они резались в шахматы со страстью доминошников-козлятников.
Наконец, тётка не выдерживала и подходила к поклонникам Каиссы.
"Фишер" смотрел на часы и разводил руками. "Решевский" огорченно качал головой.
"Гроссмейстеры" понимали, что они оба попали в цейтнот.
Послушно и безропотно они складывали фигуры, сдавали шахматные часы, тётка запирала дверь в каморку, где хранились шахматно-шашечные причиндалы, выключала свет, лысый с "Фишером" терпеливо ждали её, затем вся троица уходила в мрачную темноту парка, в сторону главной аллеи.
Серёжа в волнении сжимал ладонь Жени.
Час икс приближался.
Они пережидали минуту-другую, пока стихали шаги и быстро, неслышно, словно тени, проскальзывали внутрь павильона.
