— Похоже, ваш отец слишком удалился от мирских дел, чтобы подобающим образом заботиться о вашем наследстве. — Ричард нашел два оправдания тому, что он так эгоистично продолжал принимать помощь Дэйра в битве против земли Левелин, угрожавшей Уэлшу. Во-первых, у Дэйра не было желания отправляться домой — сама мысль о возможной поездке была ему омерзительна; во-вторых, Левелин угрожала Пембруку, так же как и Уайту. Но теперь…
— Какой смысл ему теперь заботиться о делах замка, когда его любимый сын больше не является наследником? — Слова Дэйра были холодными и ровными, как покрытое снегом поле, но глубоко запрятанная в душе боль снова дала о себе знать. Голубыми холодными глазами он смотрел на безрадостное послание, но не разбирал слов. Сбылось его пророчество о неудаче крестового похода. Но его опасения в недостаточной военной подготовленности Габриэля не оправдались, так как он не доехал до поля битвы. Нет, Габриэль погиб не от меча неверного. Виной этому была чума, уже сразившая многих, она настигла Габриэля прежде, чем легион достиг Тира — порта погрузки. Дэйр редко позволял себе расстраиваться из-за чего-либо настолько, чтобы ему стало больно. Однако бессмысленная смерть его кроткого и наивного брата, случившаяся почти шесть лет назад, полностью выбила его из колеи.
Чуткий человек, Ричард под очевидным безразличием Дэйра сумел разглядеть отчаяние. Какую же ужасную ношу отцы могут возложить на сыновей! Сирил, граф Уайт, из непонятной ненависти поставил на пути Дэйра массу препятствий, а отец Ричарда сделал нечто похожее из любви.
Считая Ричарда болезненным ребенком, а затем хилым подростком, он не хотел, чтобы его младший сын рисковал собой, и запретил ему практиковаться в воинском искусстве, что было принято у знати. До прибытия во Францию Ричард был совсем неискушен в военном деле. Он бесконечно гордился тем, что впоследствии выказал такое мастерство в бою, что удостоился чести стать командующим армией французского короля и всего лишь через год представлял собой серьезную угрозу королю Англии. Ричард знал, что следует вовремя разобраться с сыновними правами и обязанностями. Он уже сделал это, Дэйр должен был это сделать.
— Все равно тебе следует поехать и попытаться исправить ошибки отца.
Ричард, конечно, будет очень сожалеть о потере такого воина — необычайно сильного, доблестного и преданного, и прежде всего — о потере друга. Но, отбросив свои интересы, он понимал, что для Дэйра настало время утвердиться в своих законных правах. Никогда раньше он не советовал Дэйру отстаивать права наследования Уайта, но сейчас необходимо было личное вмешательство наследника.
