— Анне-Лиз, вы не можете оставаться здесь. В один прекрасный день Индия восстанет. У «Джон компани» не хватит сил, чтобы держать под контролем огромное население Индии. Мне бы хотелось, чтобы вы были подальше отсюда, когда бочка с порохом взорвется.
— Это не могло входить в планы моего отца. Он не стал бы…
— Да, я знаю, он хотел, чтобы вы оставались в Индии. — Дерек помог ей сесть в экипаж. — Но он понимал, что я сумею принять наилучшее решение. Я был бы плохим опекуном, если бы разрешил вам подвергнуться риску попасть в водоворот мятежа.
Весь путь по булыжной мостовой военного городка, с его деревянными оштукатуренными бунгало среди клумб с маргаритками и фуксиями, Анне-Лиз молчала. Она оцепенела от отчаяния. Отец никогда бы не сделал полковника Клавеля ее опекуном, если бы знал, что привязанность Анне-Лиз к Дереку была гораздо большей, чем просто школьная влюбленность. Покинуть Индию… вернуться в холодную, чопорную Англию и отказаться от ярких красок и приключений Востока…
Дерек не замечал ее молчания, пока они ехали по городку. Анне-Лиз подозревала, что он умеет управляться с непокорными особами, и не могла собраться с духом, чтобы бороться с ним. Несмотря на то, что она знала о слабом сердце отца, его смерть была так неожиданна, что она не успела приготовиться к жестокой необходимости этой утраты. Теперь еще потерять Индию… Она пристально посмотрела в лицо Дереку. Его смуглые черты были спокойны, тверды, однако слегка нахмуренные брови свидетельствовали об озабоченности. Впервые с тех пор, как она узнала его, Анне-Лиз почувствовала, что он чем-то обеспокоен, и не только ее делами. Слухи о восстании ходили уже несколько месяцев, но жизнь текла своим чередом, не было ни грабежей, ни убийств. После стольких лет в Китае она знала, что под буддистским спокойствием обязательно существует и скрытая жестокость, и напряженность. Только никто не сможет сказать, когда произойдет взрыв.
Однако Дерек был из тех мужчин, которые знают, на что идут: если поднимется вся страна, англичане будут окружены и вырезаны.
Экипаж остановился в конце аллеи из бело-розовых маргариток. Знакомый дом был ухожен: оштукатуренные стены, терракотовая черепица на крыше, арочные окна — мозаика из зеленого, желтого и черного стекла. Внутри много серебра, прекрасных картин, мавританской и индийской мебели. А восстание все это разрушит — такова жизнь! Погибнет много женщин и детей. Погибнут мужчины, которые попытаются защитить их. Анне-Лиз не боялась за свою жизнь — она думала о Дереке. Ему будет намного безопаснее в компании профессиональных солдат в гарнизоне, чем здесь, защищая ее в неукрепленном доме, если она не уедет в Англию. Анне-Лиз опиралась на его руку, когда Дерек, выйдя из экипажа, обернулся, чтобы помочь ей.
