Чем дольше он сидел и сражался с демонами сомнения в душе, чем больше он вспоминал непроизвольную радость Анне-Лиз, когда он занимался с ней любовью, тем больше убеждался: она любит его. Если бы не любила, то никогда не смотрела бы на него глазами, полными восторга.
А он, Дерек, отплатил ей позором, который заставил ее бежать от него в страхе и унижении. Его прекрасная кристальная Анне-Лиз!
Он отправился домой в Сассекс.
— Я еду в Индию, Роберт.
Роберт посмотрел на брата недоверчиво.
— Ты шутишь? Ты, конечно, понимаешь, что Анне-Лиз правильно сделала, уехав из Англии? Что за жизнь у нее была бы здесь, где она может стать лишь предметом дальнейшего скандала? Она никогда не вернется.
— В этом-то и дело, — ответил ему Дерек, доставая из шкафа и бросая на кровать вещи, которые собирался взять в дорогу, — она никогда не придет ко мне, поэтому я должен поехать к ней.
— Но твоя жизнь здесь, в Англии. Ты не сможешь жениться на ней. К тому же даже женитьба не погасит сплетен. Как она сможет вынести такое унижение?
— Ей не придется. Я еду к ней на ее условиях, не на моих.
— Ты собираешься жить в Индии? — Роберт был поражен. — А как же политика? А как же с титулом? Все радости любви не стоят того, чтобы похоронить себя в этой Богом забытой Индии!
Дерек убрал руку Роберта со своего плеча очень спокойно, что было не похоже на него:
— Титул потерял для меня свою привлекательность, он твой. Я кое-что понял в последнее время. Я никогда не ценил высоко то, что было мне дано, а только то, что приходится отвоевывать. Если я останусь здесь, в Клерморе, я буду жить вполсилы, так же, как, вернувшись из Индии, когда я был получеловеком. Анне-Лиз стала второй моей частью и настолько существенной, что я не смогу жить без нее.
Он запихал оставшиеся вещи в чемодан и приказал слуге отнести багаж вниз. Быстро обнялся с Робертом.
— Я напишу из Дели. Желаю, чтобы твоя первая речь в палате лордов была удачной.
— Но, Дерек, — Роберт как будто оцепенел, в то время, как его брат начал спускаться по лестнице, — что я скажу Мариан?
Дерек не обернулся.
— Не унывать и большого счастья с графом!
12 ноября 1856 года Анне-Лиз и профессор Сандервиль были уже в Дели.
— Ну, Анне-Лиз, нравится вам Дели? — спросил профессор Сандервиль, вынул большой носовой платок и, сняв пробковый шлем, вытер пот со лба. Его серо-коричневый костюм из практичного льна резко контрастировал с пестрыми цветами беспокойного делийского рынка; его внешность мышонка противоречила внушительной шотландской трости с набалдашником из слоновой кости в виде головы этого самого слона. Его ботинки, как и юбки Анне-Лиз, были покрыты красной пылью; несмотря на шлем, его оттопыренные уши были загорелыми после раскопок в Семи Городах. Маленькие нафабренные усы профессора и густые, похожие на бараньи котлеты бакенбарды, как-то не сочетались с его шаркающей походкой.
